ЭПОХА КОРОНАВИРУСА 2.

ПОЧЕМУ МЫ БОЛЕЕМ И ЧТО С ЭТИМ ДЕЛАТЬ?

Викулов А.О., врач-гомеопат,
Белореченск, Кубань.

После выхода первой моей статьи по проблеме ковид-19, в многочисленных откликах от меня буквально требуют ответа на многие вопросы.

Постараюсь, насколько хватит моих скромных знаний, ответить хотя бы на часть из них.

Вопрос: Если вирусы настолько полезны, то почему мы болеем?

Хороший вопрос. Для начала, давайте соберем до кучки то, что мы знаем, подчеркну – знаем, а не то, во что мы верим.

Итак.

- Вирусы убивиктарны, т.е. вездесущи. Они есть всегда и везде, вокруг нас, в нас, в воздухе, в воде, в пище.

- Вирусы не являются врагами всего сущего, как любят расписывать в санитарных агитках. Вирус – это всего лишь флешка, носитель информации, инструмент, который организм может использовать в нужное время и в нужном качестве. Они либо полезны, либо нейтральны. Если речь идет о природных вирусах. О реальном существовании искусственных вирусов я не слышал и очень сомневаюсь в том, что такие действительно существуют просто потому, что мы слишком мало знаем о механизмах взаимодействия вирусов и организма.

- Как показывают работы вирусологов последних десятилетий, вирусы сами по себе не несут ничего патогенного, не содержат никаких ядов, токсинов, не способны ни к каким агрессивным действиям в отношении организма. Мало того, вирусы не мутируют сами по себе! Это еще одна очень распространенная страшная сказка. Вирусы действительно достаточно легко изменяются, мутируют, но это происходит только в организме человека – коли речь идет о вирусах, так или иначе имеющих отношение к нашему окружению. И что очень важно – мутациями вирусов управляет организм, в котором вирус здесь и сейчас находится. Мутации – это вовсе не случайные процессы. И направлены они, как правило, не во вред организму. Можно сказать, что мутации – это своего рода процесс «одомашнивания» вирусов, подготовка к полноценному включению в человеческий биоценоз.

- Вирусов чрезвычайно много, однако, в ближайшем окружении любого живого существа (и человека – в том числе), в его биоценозе всегда присутствуют только вполне определенные, конкретные вирусы. Их может быть достаточно большое количество, но за каждым живым существом тянется присущий только ему шлейф вирусов. Впрочем – не только вирусов, но и бактерий и прочей микроживности.

- Вполне разумно предположить, что вся эта живность, постоянно наличествующая в биоценозах, находится там не в силу присущей ей вредности… Устойчивая сказка о том, что вирусы – это внутриклеточные паразиты, эта сказка не выдерживает никакой критики, она противоречит биологической логике. Биология взаимоотношений живых организмов показывает нам, что находящиеся в одном биотопе (биотоп – это территория, в границах которой распространены рассматриваемые нами коллективы живого) и в одном биоценозе сожители не могут находиться в состоянии равнодушных соседей, интересы которых никогда и никак не пересекаются. Тем более, в биологии, насколько я знаю, нет примеров чистого паразитизма, когда один вид живет за счет другого, ничего не давая этому другому взамен. Так или иначе, всегда, подчеркиваю – ВСЕГДА, такое устойчивое совместное пребывание в одном биотопе приводит к эволюционному образованию симбиотических взаимоотношений. В противном случае биоценоза, как сообщества со взаимовыгодными отношениями его членов, и не образовалось бы. В отношении вирусов, их выгода (если можно говорить о выгоде неживого инструментария) в том, что такой симбиоз с организмом хозяина поддерживает относительное постоянство количества вирусных частиц в окружающей среде. Это понятно. Но что от такого сожительства имеет организм хозяина? На примере вирусов группы ОРВИ было показано, что именно эти вирусы, своевременно проникая в клетки-мишени дыхательной системы, обеспечивают длительную долговременную адаптацию нашего организма к сезонным изменениям климата.

Здесь, кстати, возникает очень любопытный, по-детски наивный вопрос: а кто сказал, что вирусы группы ОРВИ, постоянно пребывающие в биоценозе человека - уникальны в этой своей значимости для организма? Кто и где сказал и доказал, что прочие вирусы нашего биоценоза не обеспечивают исполнение каких-то других функций и потребностей нашего организма? Для чего в нашем биоценозе постоянно присутствуют вирусы ветрянки, кори, краснухи, вирус папилломы человека, герпеса, оспы, наконец? Кто, и где именно, доказал, что насильственное исключение из биоценоза какого-либо из этих вирусов, не приведет к заместительному, вынужденному внедрению в наше микроокружение новых, куда более неприятных гостей? Просто для того, чтобы сохранить целостность, комплектность совместных функций биоценоза? Я, к примеру, очень хочу верить в то, что мы видим банальную случайность, но… Вот ведь какое совпадение-то случилось... Окончательно натуральную оспу официально признали побеждённой на XXXIII конференции ВОЗ в 1980 году. В 1982 году не менее официально было признано появление нового заболевания, новой нозологической формы – СПИД.

Вирус оспы был обязательным элементом нашего биоценоза на протяжении тысячелетий. Какую роль он исполнял в симбиозе с нашим организмом – не известно. Но коли уж он тысячелетиями сопутствовал нашему виду – эта роль была достаточно важной. Я могу об этом писать вполне уверенно, просто потому, что существуют известные биологические закономерности. И в отличие от человечьих законов, законы биологии и логичны, и понятны, и неотменяемы. При одном условие – если ты их знаешь. Хотя… даже если ты их не знаешь – они все равно существуют и всегда, неизменно исполняются. Вирус оспы БЫЛ постоянным членом человеческого биоценоза – но об этом мало кому хочется думать. Оспа всегда ассоциируется у нас с теми страшными эпидемиями, когда от черной оспы умирали тысячами, когда от нее не было, казалось, спасения. Именно отсюда, из таких воспоминаний растут ноги у этого такого понятного и такого наивного силлогизма: «Эпидемии смертельно опасны. Вирус оспы вызывает эпидемии. Значит вирус оспы – враг человека». Ага. А как быть с тем фактом, что вирус сам по себе не патогенен? Что заболевание в организме человека вызывается только тогда, когда сбивается настройка внутриклеточной противовирусной защиты, и нужный, полезный вирус начинает восприниматься как что-то чужеродное? Мы же помним - реальная причина болезни не вирус, а извращенная реакция организма на этот вирус. А что может вызвать такое извращение реакции организма? Тоже известно… Подобную реакцию обычно вызывают изменения условий существования организма. Изменения климатические, социальные и масса чего еще. И что, хоть кто-то, где-то изучал какие именно изменения в условиях жизни народа ли, страны ли, или даже города, местности предшествовали появлению эпидемии? Не видел я таких исследований. Хотя вот это как раз понятно - для чего думать-то? Трясти же нужно! Помните анекдот из моей первой статьи? Тем более, когда именно вот в этом случае все так совершенно понятно: есть вирус – есть эпидемия… А если подумать? Цепочка фактов-то на самом деле выглядит по-другому… Примерно так: есть эпидемия – есть и вирус. И все, и думать не нужно, начинается сотрясение пальмы. А как быть с тем подавляющим большинством случаев, когда вирус есть, а эпидемии нет?

Мы выпихнули вирус оспы из нашего биоценоза.… Но свято место, в этом биоценозе, пусто не бывает, оно не может быть пустым, поскольку физиология человека не изменилась, это очевидно. Организм используем вирусы, точнее – информацию, которую они несут для решения вполне определенных задач. Судя по всему, задача, которую организм должен решать, используя ДНК вируса оспы, не имеет настолько срочного, пожарного характера, как задача, для решения которой приспособлены вирусы группы ОРВИ. Быть может именно поэтому, процесс внедрения в наш биоценоз нового вируса, способного хоть как-то заместить вирус оспы, происходит достаточно долго.… Во всяком случае, долго – с точки зрения человека. У биологии часы другого масштаба. Но, ведь мы помним, что свято место в биоценозе - пусто не бывает! И мы все сейчас переживаем период поиска такого заместителя для нашего суммарного видового биоценоза. Как вариант – вирус СПИД, вирус Эбола и пр., и пр. … Рано или поздно такой заместитель будет найден, определен, «одомашнен», и займет свое законное место в нашем микроокружении. Но кто сказал, что он будет менее ужасающим, нежели та же черная оспа? И я опять же имею право достаточно уверенно прогнозировать подобное развитие событий, поскольку вот прямо сейчас мы переживаем премьеру очередного кандидата на роль заместителя вируса гриппа, который стараниями нашей жуть как научной медицины вытеснен из человеческого биоценоза. Вы уже поняли – я пишу именно о нынешней страшилке, о вирусе ковид-19.

Вот теперь вернемся к самому вопросу. Очевидно, что вирус исполняет свою роль внутри клетки, осуществляет необходимую функцию в организмах всех членов популяции, но отчего же одни болеют, а другие нет?

Тут опять придется начинать издалека.
Вот передо мною лежит одна из самых великих книг прошлого столетия (это мое личное мнение, которое я не смею навязывать всем прочим, но в котором я совершенно убежден). Это книжка профессора, академика АМН СССР Ипполита Васильевича Давыдовского «ПРОБЛЕМА ПРИЧИННОСТИ В МЕДИЦИНЕ (ЭТИОЛОГИЯ)», Москва, 1962. http://www.homeorealhelp.ru/bibl_3.html

Книжка со сложной судьбой, многократно оболганная и проклятая.… Незаслуженно забытая. Но - существующая, и, что самое главное, никто и никогда не сумел опровергнуть факты и выводы, которые делает Ипполит Васильевич в этой книге. Эти факты и выводы настолько неудобны, что о них предпочли просто забыть.

Просто отмечу некоторые положения из неё. Повторю – то, о чем я сейчас буду писать – ДОКАЗАНО в работах Давыдовского и не опровергнуто современной нами наукой по сию пору.

Само понимание болезни, как чего-то враждебного, чужеродного нашему организму, понимание, которое, по сути, является стержневым для всей системы научной медицины - суть пережиток, грустный атавизм древних верований, механически внедренный в современную науку. Суеверие, намертво вбитое в сознание всего общества, как аксиома. Но аксиома - это ИСТИНА, не требующая доказательств. Ипполит Васильевич убедительно показывает, что это положение – вовсе не аксиома, это – скорее предмет ВЕРЫ, веры безрассудной, бессмысленной. Эта вера, к глубокому сожалению, превращает (только не падайте со стула!) саму научную медицину в некое подобие религии, примитивного культа со своими неизменными канонами, табу, ритуалами.… Но Давыдовский убедительно доказывает, что болезнь – есть ФИЗИОЛОГИЧЕСКИЙ процесс приспособительного характера. Что болезнь (любая!) – это один из возможных вариантов адаптации…

Еще раз повторю – согласно выводам Давыдовского, болезнь является вариантом существования организма в условиях, когда по другому организм существовать не может. Когда организм стоит перед нелегким выбором: или погибнуть, или продолжать жить, но болея. Это – приспособительный процесс, обеспечивающий биологическому виду некие эволюционные преимущества. И иначе не может быть, ведь то, как нужно болеть, как именно мы болеем – записано в нашей наследственности! Болезнь – это всегда жестко упорядоченный организмом процесс. В любой болезни всегда есть определенные стадии, которые всегда закономерно сменяют друг друга. И, что уж тут скрывать-то.… Одним и тем же заболеванием мы всегда болеем практически одинаково – в общих чертах. Если бы это было не так, медицины, как таковой, просто бы не существовало. Т.е. совершенно очевидно, что болезнь (любая нозологическая форма), ее проявления, стадийность, периодичность и прочие признаки – все это прописано в нашей наследственности. Ага. Но ведь один из базисов научной медицины – это эволюционная теория. Никто не забыл? А один из постулатов современной теории эволюции гласит: наследуются, прежде всего, те признаки, что благоприятны для увеличения выживаемости вида. Иначе и теория эволюции становится бессмыслицей. Итак, как нам болеть – это процесс, закрепленный в нашей наследственности. Следовательно, умение болеть является неким эволюционным преимуществом нашего вида.

Это настолько неожиданная идея, что остановлюсь на ней еще раз. Каждый из нас знает (ощущал на своей шкурке?), что болеть – это ПЛОХО. Быть больным – значит существенно уменьшать свои шансы на выживание, кто-то будет спорить? Но это если судить на уровне эмоций и ощущений. А если включить мозги?

Любая болезнь всегда имеет достаточно четкие закономерности своего протекания, характерную и узнаваемую симптоматику, мало изменяемую стадийность течения. И это факт непреложный. Именно этот факт позволяет нам распознавать болезни, классифицировать их, ставить диагноз, наконец.

Внутри биологического вида болезни протекают практически одинаково из поколения в поколение. И тысячи лет назад люди болели тем же туберкулезом, пневмонией ровно так же, как и сейчас. Мы может открыть работы Гиппократа, Авиценны и в описаниях болезней мы без особенного труда узнаем вполне современные нам заболевания. Таким образом, нравится это нам или не нравится, но болезнь, то, как именно мы болеем – является наследуемым признаком.

Отсюда следует, что то, как именно нам болеть тем или иным заболеванием – эта информация зашита в нашей наследственности и передается от предков - потомкам.

И вот теперь включается биологическая логика, которая, как это достаточно часто бывает, идет вразрез со здравым смыслом большинства…

Известно, что в наследственности закрепляются или нейтральные (в этих условиях – нейтральные) признаки, или признаки, повышающие жизнеспособность вида. Признаки, снижающие способность к выживанию – не наследуются никогда. Это один из базисов теории эволюции, а другой теории (подчеркиваю – теории, а не гипотезы), объединяющей все дерево биологии в единое целое, наука не знает.

И что получается? А получилась странная вещь – болезни, которые явно уменьшают жизнеспособность, приспособляемость отдельно взятого человека, в то же время, каким-то образом, увеличивают жизнеспособность всего человечества, как биологического вида. Вот такой парадокс. Хотя, если в достаточной мере знать работы русских гениев от физиологии – ничего неожиданного или странного в этом утверждении нет.

Но представляете себе, насколько еретическая мысль! Оказывается, болезнь – это не враг, это друг, который позволяет выживать в условиях, когда по-другому выжить нельзя. Если очень кратко, то нужно вспомнить, что мы живем в постоянно меняющемся мире, очень сложном, очень многофакторном. И наш организм регулярно попадает в ситуации, когда ему, организму, нужно изменяться, и достаточно быстро изменяться. Подавляющее большинство этих факторов воздействия на организм – стандартны, как и их сочетания. И в нашей наследственной памяти всегда есть уже наработанные программы достаточно оптимальной для большинства людей адаптации к воздействию этих факторов… Ключевое слово – ДЛЯ БОЛЬШИНСТВА. Не для всех людей эта программа – оптимальна. Только для большинства. Это штатная программа. Для чего она нужна – достаточно вспомнить работы А.А. Ухтомского и его учение о доминанте. Как такая программа реализуется – этот вопрос блестяще проработал П.К. Анохин. Но откуда болезни-то берутся? А болезнь – это резервный вариант реализации нужной программы адаптации. Не самый приятный, не самый щадящий – но позволяющий выжить здесь и сейчас.

Я не буду здесь пересказывать многие и многие другие положения Ипполита Васильевича, любой желающий может открыть книжку и прочесть ее самостоятельно, благо ссылку на нее я дал выше. И я вам заранее завидую – впервые прочесть эту великую работу – это как в первый раз сказать любимому человеку о своей любви.

Но вот только теперь мы подошли к ответу на сам прозвучавший вопрос – а почему одни проходят процесс адаптации легко и улыбаясь, а другие – через болезнь?

Здесь очень важно вспомнить одну грустную подробность: мы, врачи, давно забыли, что медицина – это маленькая, нахальная и крикливая частица огромной и мудрой биологии. И все законы биологии - хотим мы этого или нет – в равной степени касаются и объекта медицины – нас с Вами, человечества, человеческой популяции. И осознавая это, Давыдовский подчеркивает: на популяционном уровне судьба отдельного человека малозначима: «Приспособительные процессы в организме не являются, однако, абсолютно целесообразными, а в медицинском аспекте они и не всегда безболезненны. Это очень важная сторона вопроса. … человек не может утверждать, что адаптация будет всегда безболезненной. Полнота приспособления к меняющимся факторам внешней среды есть полнота здоровья. Однако в идеале она недостижима; какая-то, иногда значительная, часть здоровья покупалась человечеством и сейчас покупается ценой болезней.»

Что все это значит? На какую-то часть нашего общества (например, жителей какого-то региона) стал воздействовать некий комплекс факторов, меняющий условия существования здесь и сейчас. И возникает старая, как мир, дилемма: или мы сможем приспособиться к этим изменениям, или нам будет очень грустно. Как именно нужно адаптироваться – все это прописано в нашей наследственности. И это всегда самый оптимальный из всех присутствующих в нашем геноме вариантов. Оптимальный для БОЛЬШИНСТВА людей в этом регионе вариант. Не для всех, а для большинства. И вот именно в этой «мелочи» и зарыта собака! И Давыдовский указывает нам на эту печальную особенность – в любой популяции всегда есть те ее члены, которые в силу своих индивидуальных особенностей не могут реализовать безболезненный вариант адаптации. И что же им, этим «неудачникам», теперь делать? А вот для них существует запасной вариант адаптации – через болезнь. Согласитесь, когда вы стоите перед выбором – погибнуть или заболеть, то выбор очевиден, не так ли? Здоровье некоторого числа членов сообщества – вполне приемлемая цена за наиболее безболезненную адаптацию всех остальных.… Это грустно. Но биология вообще вне этики. Она просто такая: она – БИОЛОГИЯ.

Но, вот что должно быть самым важным! Именно из этого факта, из факта того, что часть нашего общества вынужденно адаптируется через болезнь, по резервному варианту приспособительных реакций, именно из этого факта должна выкристаллизовываться главная задача медицины! Объектом медицинского воздействия, вспомоществования должны быть те члены нашего общества, организм которые по каким-то причинам не способен реализовать зашитую в наследственности программу адаптации к изменившимся внешним условиям. Причем! Целью этой помощи должно быть завершение процесса адаптации наиболее щадящим образом, а вовсе не блокирование этого процесса, как это делает научная медицина в настоящий момент. Человек страдает гастритом или гайморитом, ангиной или гриппом… но все это – только варианты адаптации. И задача медицины, как следует из положений Давыдовского, состоит в том, что бы разобраться, каким именно воздействием нужно помочь данному организму завершить нужный здесь и сейчас вариант адаптации наиболее безболезненно. Не обезболить геморрой, не задавить гайморит или ангину антибиотиками, не заливать антацидами желудок…. Этими, такими привычными действиями, мы только блокируем адаптационный процесс и снова начинается сказка про белого бычка. Чего мы этим добиваемся?

Произошло неизвестное нам изменение условий существования для вот этого конкретного человека. Чтобы продолжать жить, его организм должен измениться, приспособиться к этим изменениям. Организм ищет и находит в своих загашниках наиболее подходящую программу такого приспособления… Это все штатно. Но при попытке реализовать эту программу – выясняется, что именно эту программу он, организм, выполнить, не способен. Неважно отчего – но не способен. Но задача-то поставлена, изменяться-то – нужно. Или будет очень грустно. Именно поэтому включается резервный вариант адаптации – через болезнь. Через тот же геморрой, к примеру. НЕ самый приятный вариант, соглашусь.… Но другого-то варианта у организма прямо сейчас – нет. Вот и начинается реализация адаптации – через геморрой, как это ни выглядит абсурдным. И вот тут начинаются шаманские пляски, совершенно логичные с точки зрения здравого смысла среднего гражданина.… И абсолютно бессмысленные с точки зрения биологии. Вся мощь современной медицины наваливается на бедный организм в попытке заблокировать развитие этой необходимой здесь и сейчас программы адаптации. И часто - это очень успешная попытка. Мы обезболиваем, снимаем воспаление, производим склерозирование геморроидальных вен – ура! Враг побежден! Мы вылечили счастливого больного от геморроя.

Но условия существования-то изменены. Задача адаптации-то к этим изменениям - осталась актуальной…. А другого, наиболее щадящего варианта приспособления здесь и сейчас у организма нет. И что в результате? В лучшем случае – рецидив того же геморроя. В худшем – организм запускает уже какой-то другой, более драматичный вариант адаптации… Но не будем о грустном.

Итак, настоящая задача врача в том, чтобы понять, какой именно вариант адаптации здесь и сейчас реализуется именно вот у этого больного. И сделать все, чтобы эта адаптация завершилась как можно быстрее и безболезненнее для него. И, что совершенно логично, такое воздействие может быть только и исключительно индивидуальным. Невозможно стричь всех больных под одну гребенку.… Хотя, кто бы спорил! Если рассматривать медицину, как высокоприбыльный бизнес - именно такой подход и будет самым логичным. Одно лекарство для всех больных данной болезнью! Если уж вакцинировать – то всех и ото всего! Думать не о чем, нужно трясти, трясти, трясти.

И так уж сложилось, именно подобная постановка задачи неизменно доминирует в истории научной медицины прошлого века, а в наше время доведена уже до абсолюта в рамках «доказательной медицины». Естественно, ведь только такой подход всегда обеспечит максимальную сверхприбыль.… А что вы хотели? Если медицина - это бизнес, то у бизнеса нет других критериев успешности, кроме прибыли. Подобные варианты вполне понятны и даже - очевидны, но… к науке не имеют никакого отношения. Только если к экономике. Увы, но данный подход антибиологичен в своей сути. Вот ведь какие выводы следуют из размышлений и доказательств академика Давыдовского…

Следующее положение Давыдовского: болезнь, как биологическое явление – это не повод для борьбы, уничтожения чего-то там в организме или вне его. Болезнь в каждом отдельном случае – это всегда сугубо индивидуальный вариант реализации наследственно обусловленной видовой адаптации. Т.е. с болезнью нельзя бороться! Болезнью нужно научиться управлять. Важно, как указывалось выше, что каждая болезнь – это явление характерное для всего вида. И мы должны всегда помнить о том, что адаптация через болезнь – это резервный вариант адаптационного процесса. Для вида в целом адаптация по выбранному пути происходит безболезненно, без каких-либо клинических симптомов. И только у некоторых, не у всех, а у некоторых – адаптация происходит через болезнь. В этом и есть ответ на заданный вопрос – адаптация через болезнь происходит не потому, что вирус какой-то там особенно злобный, а оттого что именно ваш организм в силу каких-то там ваших собственных особенностей не может реализовать программу адаптации, характерную для нашего биологического вида.

И вот тут возникает одно «НО»! И это очень большое «НО» - у каждого человека любая болезнь всегда и неизменно имеет обязательные индивидуальные особенности. Общие основные черты заболевания всегда характерны для всех людей, всего нашего вида, это так… НО именно этим, конкретным заболеванием мы обязательно болеем каждый по-своему. ИНДИВИДУАЛЬНО. И это ожидаемо! Ведь все вместе – мы человечество. Но каждый из нас – личность, индивидуальность. Мы различны внешне, мы различны по особенностям биохимизма, по темпераменту и тысяче других признаков. Каждый из нас – отличается ото всех прочих. И что удивительного в том, что каждый из нас болеет тем же гриппом, например, по-своему. Да основные признаки заболевания проявляются у всех – именно это и позволяет поставить диагноз, выделить конкретное заболевание из ряда прочих сходных. Но вот ход, течение болезни, множество более мелких признаков каждый раз создают совершенно уникальную, неповторимую картину. Поэтому так наивны попытки доказательной научной медицины найти лекарство от рака, гепатита, гайморита, гастрита или еще какого-либо там …ита, найти одно лекарство (пусть – два, три, десять – мне не жалко!) для лечения одной болезни у всех, ею болеющих. Как торжественно заявляет доказательная медицина: «Найти максимально эффективное лекарство для лечения такого-то заболевания». Подобные попытки антибиологичны, а, следовательно - не научны. Увы. Представляете себе, какой парадокс? Вся современная научная доказательная медицина только этим, по большому счету, и занимается – ищет наиболее эффективные лекарства от конкретных болезней! Чуть ли не ежедневно в новостях мелькают сообщения: «Ура, новый прорыв в самой научной медицине – синтезировано новое лекарство от чего-то там в носу!!!». И такая деятельность неизменно приводит к весьма положительному результату – для чьего-то кошелька. Но… А вот больные-то не выздоравливают…Нет, кто спорит! Качество жизни ОЧЕНЬ БОЛЬНЫХ людей улучшается… Продолжительность жизни ОЧЕНЬ БОЛЬНЫХ людей – увеличивается… Это все замечательно.

И робкий вопрос: а когда здоровье-то возвращать будут?

А в ответ – тишина. Сказать-то по существу – нечего. Потому что каждый человек – болеет сугубо индивидуально. Значит, и лечить нужно – каждого, отдельно взятого человека и тоже – сугубо индивидуально. И только тогда можно надеяться на то, что этот отдельно взятый человек - станет здоровым. Вернется к здоровью. Да вот ведь беда… сверхприбылей такое лечение не принесет никогда. Здоровье вернуть сможет, а денежек – добавит очень немного. А значит что? А значит – грустно. Ведь ситуация-то абсолютно абсурдна! Помните, был такой американский фильм «Хвост виляет собакой»… Ситуация - один в один. Вот хоть кто-то способен вспомнить о том факте, что взаимоотношения общества и медицины – это взаимоотношения нанимателя и наемного работника. Общество платит медицине очень серьезные деньги для того, что бы медицина решала задачи, которые общество (повторю - ОБЩЕСТВО!) ставит перед медициной. Уж не знаю, каким образом, но за прошедший век ситуация в своей основе осталась той же, но при этом извратилась до того, что хвост принялся очень энергично вилять собакой. И сейчас именно медицина диктует обществу, за что общество обязано платить медицине. А как вы хотели? Ведь только в медицине есть профессионалы, имеющие профильное, медицинское образование, и только профессионалы должны диктовать своему нанимателю, за что именно и сколько он, наниматель, обязан платить.

И кто-то посмеет сказать, что реальная ситуация не такова?

Ой, беда… Автору уселся на своего любимого конька и… Короче, Остапа понесло.

Но детский вопрос-то: «Когда же вы вернете нам здоровье?» - этот вопрос так и остается без ответа.… И самое страшное: общество, мы все – даже и не догадываемся этот вопрос задать.… А почему? Вот почему, например, в медицинской статистике нет такого всем ясного и понятного показателя, как количество здоровых людей на тысячу населения? А ведь – нету такого показателя.… Или это вопрос никого не интересует? Здоровые, что ли, не нужны? Или самая научная медицина не способна на такой простой вопрос ответить? Ы? И что? Король-то – голый? Как именно без показателей такого уровня можно вообще оценивать эффективность медицины в решение самой важной задачи – сохранения и увеличения жизнеспособности человечества?

А вы попробуйте такой вопрос задать на серьезном уровне. Увы, кроме высокомерного обвинения в демагогии – вы ничего не добьетесь. Потому что когда подобное спрашивает один, много – десятки людей – результата и не будет. Вот если этот вопрос зададут сотни тысяч, миллионы, миллиарды – вот тогда хвост задумается, а кто кем вилять должен? Я, по своей наивности, смею об этом мечтать. Но пока – тишина. Ребята! А ведь речь идет о нашем здоровье! О здоровье наших детей и внуков! Почему я пишу все это? Да, мне, врачу с 40-летним стажем, страшно такое писать, так публично выворачиваться наизнанку. Мне шестьдесят пятый год. Сколько той жизни осталось? Бог весть. А ведь еще Экзюпери писал – уходя, хорошенько прибери свою планету. Мне, быть может, скоро уходить, но свою планету, нашу Землю, я оставлю своим внукам в полном беспорядке. И вот это – самое страшное. Я очень не хочу этого, потому и пытаюсь сделать хоть что-нибудь. Например: разбудить вас, читатель, очнуться, заставить думать самому. Вспомнить, наконец, о вашем праве задавать простые, детские вопросы.