Закон Геринга. Биологический смысл закона Геринга

ЗАКОН ГЕРИНГА. БИОЛОГИЧЕСКИЙ СМЫСЛ ЗАКОНА ГЕРИНГА.

Викулов А.О., врач,член МО СП РФ

Ну вот, теперь мы знаем достаточно, чтобы, наконец, разобраться с вопросом о законе Геринга.

Мы знаем, что такое болезнь, мы знаем, как это все работает и устроено. И мы теперь знаем, на каком уровне и почему работают наши препараты.

Вспоминаем формулировку закона Геринга, в том виде, какой нам обычно транслируют: процесс излечения при грамотной терапии происходит изнутри – наружу, сверху – вниз, от более важных органов к менее важным, от поздних симптомов к более ранним.

Вам не кажется, что в этом перечне чего-то не хватает? Примерим схему Анохина ко всему этому происходящему. Мы видим констатацию последовательной работы нескольких (многих) функциональных систем. НО! Мы не видим в этом перечне отслеживания признаков работы обратной афферентации и связанных с этой работой эмоциональных сопутствий. Значит где-то что-то опущено… Идем и читаем Ганемана.

И в самом деле, в "Органоне" Ганеман указывает, что одним из ранних признаков правильного действия лекарства является улучшение мыслительных и эмоциональных симптомов. И это вполне логично: правильное действие правильного лекарства приводит к вполне ожидаемому выздоровлению, для того гомеопатия и создавалась. А движение по вектору выздоровления, естественно, сопровождается возвращением ощущения здоровья и увеличением уровня энергии. Подобные изменения могут даже происходить на фоне кажущегося ухудшения симптомов болезни, и Ганеман пишет об этом.
Это одно. И второе. Мы только что изучили технику миазматического анализа. И это знание дает нам возможность наблюдать в клинике явление т.н. «дрейфа миазмов», когда в ходе терапии происходят интереснейшие явления… Но вернемся к этому чуть позже.

А сейчас - очень интересной темой является это самое ухудшение в начале гомеопатического лечения - гомеопатическое обострение. Что это и откуда это?

Мы должны обязательно рассмотреть это явление, потому что именно оно будет так важно для нас в предстоящей работе.

Итак, больной принял гомеопатический препарат. Мы дали ему однократно одну сухую дозу препарата. Чего мы можем ожидать? Дальше все зависит от уровня чувствительности и восприимчивости пациента, от того, насколько близок в своих свойствах наш препарат идеальному симилиуму, и от того, насколько адекватно мы подобрали потенцию препарата.

Вся фактология, доступная нам, приводит нас к мысли о том, что наши препараты – это информационные пакеты. И ничего более. Я уже писал об этом ранее.

Когда мы предлагаем организму гомеопатический препарат, мы предлагаем ему некую программу, исполнение которой дает организму возможность не вылечиться, нет! Исполнение этой программы, изначально несомой гомеопатическим лекарством, дает возможность организму адекватно исполнить, завершить необходимую для выживания программу адаптации, что была запущена тем или иным комплексом факторов обычно внешней среды и в силу каких-то нам не ведомых (да и не интересных для нас!) причин была не завершена адекватным образом. Мы подменяем резервный путь адаптации через болезнь - новой программой, более индивидуализированной именно для этого конкретного случая.

Но уж коли предлагаемая нашим препаратом программа – куда более подходяща для организма пациента, то что же это такое: гомеопатическое ухудшение?
Ганеман объясняет все предельно просто: у пациента есть естественная болезнь. Нам нужно вылечить пациента. Для этого мы подбираем такой гомеопатический препарат, что у здоровых испытателей вызывает то, что Ганеман называет «искусственной» болезнью. Мы даем этот препарат пациенту. И в результате у него развивается эта самая искусственная болезнь, которая вытесняет и «уничтожает» болезнь естественную…

Вот как об этом пишет Ганеман в § 45 (6)
«Две болезни, различающиеся по своей сущности (Vide supra [см. выше], § 26, Прим.), но крайне сходные в проявлениях и вызываемых ими страданиях и симптомах, безусловно уничтожают одна другую, когда бы они не встретились в организме. Более сильное заболевание уничтожает менее сильное по той простой причине, что при воздействии на организм поражает в точности те же самые части тела, что и существовавшая ранее менее сильная болезнь. Последняя, поэтому, подавляется и перестает вызывать характерные для неё эффекты (прим. 39). Другими словами, новое, подобное и более сильное воздействие начинает определять ощущения пациента, и жизненный принцип, тем самым, вследствие специфичности этого воздействия, становится нечувствительным к более слабому, подавленному и не существующему более заболеванию, поскольку оно никогда не было чем-то материальным, но лишь динамическим, духовным расстройством. Жизненный принцип, следовательно, оказывается поражённым, да и то лишь временно, новым подобным патогенным воздействием.

Примечание 39. Точно так же, как образ пламени лампы быстро исчезает с нашей сетчатки под более сильным воздействием солнечного луча, попавшего в глаз.»

И здесь сам Ганеман дает ссылку на свое определение закона Подобия, ставшее уже классическим:
§ 26 (6)
«Это определяется следующим гомеопатическим законом природы …. Более слабое динамическое поражение навсегда уничтожается в живом организме более сильным, если последнее (отличаясь по своей природе) чрезвычайно подобно первому в своих проявлениях.»

Мы подбираем лекарственный препарат, даем его пациенту и, по мнению Ганемана, мы вызываем в организме более сильную искусственную болезнь, и уже она, как более сильная и вполне динамическая - вытесняет, уничтожает исходное заболевание.

Все ясно, понятно, логично. Для начала или середины 19-го века.

Однако мы-то живем в другом веке? Это с одной стороны. А с другой – есть вопросы… Ну, например – мы выбрали наиболее подобный для нашего случая гомеопатический препарат. Однако ни для кого не секрет, что изученный патогенез нашего препарата, в подавляющем большинстве случаев, куда обширнее той клиники, что мы собираемся купировать с его помощью… Если сказать проще – когда проводились испытания этого препарата на здоровых добровольцах, то воздействие этого препарата на здоровых вызывало изменение со стороны многих, если не всех органов и систем у разных добровольцев – по разному, но в Материя Медика-то записаны все эти изменения, и все они реально вызывались именно этим препаратом. И вот мы даем этот препарат пациенту. Вполне логично предположить, что та искусственная болезнь, которую будет вызывать этот препарат попав в среду ослабленного, нездорового организма должна бы взыграть по полной программе, во всю свою мощь и продемонстрировать нам всю палитру симптомов, вызываемых этим препаратом у здоровых... Но странное дело – этого не происходит! Реализуется, прежде всего, та часть патогенеза нашего препарата, что подобна предъявленной пациентом клинике. Т.е. либо мы видим парадоксальную и необъяснимую ситуацию, когда защитные механизмы БОЛЬНОГО организма работают куда эффективнее, нежели защитные силы здоровых и крепких испытателей… Тогда не понятно, отчего здоровые испытатели, с более слабыми, как получается, защитными механизмами – здоровы? Либо мы таки видим работу ДРУГИХ механизмов, имеющих другое предназначение…

Еще раз всмотримся в то, что происходит, когда мы даем ГЛС в разных потенциях пациенту.
Предположим, по данным позологического анализа мы должны дать пациенту среднюю потенцию ГЛС, ближе к верхней границе средних доз, ну хоть 200С.

Однако этой потенции у нас нет, и мы даем дозу 30С однократно. И тут возможны два варианта ответа – либо в результате мы не видим вообще ничего. Либо возникает незначительная волна каких-то изменений, которая быстро затухает. Можно сказать, что искусственная болезнь в этом случае была слишком слаба и заместилась естественной болезнью. Можно? Да, можно.

Но вот мы где-то нашли вожделенную двухсотку… Даем дозу 200С. Предположим, что эта доза идеальна для нашего случая… Хоть и очень редко, но так бывает. В этом случае мы видим «быстрое, мягкое и окончательное восстановление здоровья» - как об этом пишет Ганеман.
А где искусственная болезнь, где ее признаки? Нету… Клинически все выглядит так, будто пациент вдруг вспомнил о том, каково это - быть здоровым. И через легчайшие намеки на череду давно забытых болячек – возвращается к своему здоровью. Даже не предполагая о том, что нужно было нам показать стадию хоть как-то развернутой искусственной болезни…

И еще один вариант – мы дали пациенту 1000С или 10000С (напоминаю – в нашем мысленном эксперименте мы даем препарат, максимально подобный клинике пациента)…
И вполне ожидаемо, пациент выдает нам достаточно выраженное усиление симптоматики, часто – драматическое. Вот она – искусственная болезнь!!! Во всей красе! Но… а почему мы видим только усиление той симптоматики, что была изначально предъявляема нашим пациентом? Ведь во всем спектре известных нам симптомов данного препарата эта симптоматика занимает проценты… Ну, при условие что это хорошо изученный препарат, полихрест. Какая-то странная избирательность выявляется. Ганеман предполагает, что именно жизненный принцип где-то там, глубоко в нашем организме сидит и высчитывает, какому симптому проявиться, а какому остаться невостребованным. И это понятно, в теории витализма управление всеми системами организма, весь анализ, все энергообеспечение, работа эффекторов и контроль за этой работой – это все обязанности жизненного принципа, жизненной силы.

Т.е. по сути дела жизненный принцип Ганемана – это что-то умозрительное, типа Максвелловского демона. Иными словами - есть некая реально существующая функция. Эта функция исполняется неким образом, и мы предлагаем некую модель, адекватную нашему уровню познания мира, которая позволяет нам скромно обойти острые углы и не отвечать на неудобные вопросы. В частности, после изложения подобной модели никто не заподозрит нас в том, что мы банально не знаем того, что именно там, в организме, происходит… Но мы действительно этого не знаем! Да и нужно ли нам все это знать для того, что бы лечить и вылечивать?
Однако… Эта модель Ганеманом построена и используется по сей день. И основа ее – это признание реальности болезни, как объекта воздействия, как цели для ожесточенной борьбы с последующим уничтожением. Увы, с точки зрения современной патологии – это архаичная модель, имеющая только историческое значение.

Давайте попробуем посмотреть, что получится, если отказаться от этой модели и использовать те знания, что нам дает современная информатика и общая патология.

Опять возвращаемся к рассмотрению схемы Анохина – и все снова становится ясно: даже при максимальной детализации и индивидуализации программа, несомая гомеопатическим препаратом – это не программа для реализации адаптационных процессов, специально синтезированная Творцом конкретно для устранения страданий гражданина Редькина и больше ни для кого другого… Программы гомеопатических препаратов – ПОДОБНЫ оптимальной программе! Подобны, а не идентичны.
По сути дела наш препарат - это шпаргалка. Точнее – огромный комплекс шпаргалок. Знакомая ситуация? Когда нормальный студент, не страдающий излишним ботанизмом, идет на экзамен, он имеет не одну шпаргалку – у него их много. И столкнувшись с конкретной проблемой (взял экзаменационный билет номер такой-то) он находит и использует именно ту шпаргалку, что соответствует именно этой проблеме…

Информация, зашитая в нашем гомеопатическом препарате – многогранна и чрезвычайно объемна. И организму очень сложно фрагментировать ее максимально выборочно – т.е. прочесть только ту шпаргалку, тот фрагмент, что нужен ему здесь и сейчас. Грамотная позология позволяет нам заметно облегчить для организма эту задачу. Но – только в определенных рамках, потому как серьезные исследования в этой области еще впереди (очень надеюсь на то, что такие исследования, все же, когда-нибудь будут произведены). А пока наши позологические градации чрезвычайно грубы и примитивны.
И какой моделью мы можем описать то, что видим при гомеопатическом обострении? Гомеопатический препарат можно представить себе в виде компакт-диска, на котором записан колоссальный массив информации…

Вот только структурировать эту информацию МЫ, гомеопаты, не можем. Мы, благодаря гению Ганемана, научились конвертировать этот информационный пакет в вид, в котором организм пациента способен воспринимать эту информацию. НО вот делать адресное целеуказание – какую именно из предлагаемого огромного информационного массива программу организм должен воспринять и исполнить – этого мы делать не умеем. А сам организм пациента, как и любая другая биологическая система, нацелен на принцип избыточности. И в ходе афферентного синтеза в обязательном порядке начинается реализация фрагментов предложенной программы, задающие действия, в которых данный конкретный организм прямо сейчас не нуждается – наряду с весьма нужными и полезными фрагментами. Однако это не есть неустранимый недостаток нашей терапии, в чем опять же убеждает изучение анохинской схемы…
Программа, реализуемая по предложению гомеопатического препарата, вполне естественно инициирует организацию не одной единой функциональной системы, а массы функциональных систем более низкого порядка.

В силу того, что постоянно приходится использовать термин «функциональная система», обозначим ее аббревиатурой ФС.
Итак, часть из этих ФС и является «излишними» – т.е. под общим посылом пусковой, обстановочной афферентаций и единой мотивации (эти три фактора могут быть общими для всей этой массы ФС низшего уровня) запускается не одна единственная задача, что нужна нам здесь и сейчас. А реализуется несколько программ, которые по неким признакам соответствуют пусковому посылу афферентного синтеза. Помимо основное, нужной нам программы, которая призвана решить реально существующие проблемы организма, запускаются и побочные (но не паразитные!) программы, объективной необходимости в запуске которых нет – нет реальных проблем, которые бы эти программы должны были разрешить!
Т.е. это выстрел впустую… Однако задача задана, эфферентная часть системы честно отрабатывает – пытаясь компенсировать то, чего нет в реальности (в нашем случае…) А компенсация-то происходит за счет чего, мы не забыли? Компенсационным потенциалом обладает некий симптомокомплекс… Вот его то развитие мы и называем обострением. Тем самым, что достаточно часто наблюдается при работе в рамках Органона 4, сухими дозами.
Однако, обратная афферентация быстро доносит до акцептора результата действия информацию о том, что бороться с придуманными драконами совершенно не нужно. И избыточная активность абортируется. Т.е. происходит функциональная самоподстройка, что, в принципе, и является одним из основных свойств любой функциональной системы. И в результате рабочими, реализуемыми остаются только необходимые модули предложенной гомеопатическим препаратом программы.

Должен вернуться к упомянутому выше элементу неопределенности, который заставляет организм считывать больший фрагмент предложенной программы, нежели необходимо для решения конкретной задачи… Все дело в исходном материале для наших препаратов.
Идеальный гомеопатический препарат по мнению Кента должен соответствовать следующим требованиям: «очень важно по возможности применять в точности те же самые вещества, что были испытаны. В применяемых нами высокопотенцированных лекарствах, выпускаемых Финке и другими, по большей части используются вещества, очень близкие к тем, что применялись испытателями этих лекарств. Важно не заменять их. Не следует применять растение, называющееся так же, как прошедшее прувинг, но выросшее в другом климате и на другой почве. Достаньте то, что было действительно испытано. … Лекарство должно быть хорошо известно, его история должна быть хорошо известна, со всеми ее этапами и подробностями»

Но это в идеале, к которому наши производители, да и сами врачи даже и не стремятся.. А в реальности мы имеем дело с препаратами, которые почти каждый производитель делает из местного (или доступного ему) сырья. Очень часто – это еще и предмет гордости: наши лекарства изготовлены из экологически чистого сырья, выращенного в уникальных условиях Алтая (Кавказа, Альпийских нагорий и пр., и пр.). Для чего это делается - не понятно. Одной единственной дозы лахезиса, что привез Геринг, гомеопатам всего мира хватило почти на полтораста лет. И до сих пор хватает… Материнской настойки из одного растения пульсатиллы явно хватит на куда больший срок… Но каждый производитель старается изготовить свою тинктуру… А в результате мы имеем то, что имеем – серии сходных, но не идентичных препаратов. И когда тебе в руки попадается препарат, который свою родословную ведет от тех тинктур, с которыми и производились испытания – вот тогда ты вдруг видишь, как именно должен работать этот препарат. Таким образом нужно иметь ввиду, что препарат «сарсапарилла», например, от одного производителя будет иметь патогенез очень сходный с тем патогенезом, что записан в Материа Медика, но – все же отличный от него… И отличный от патогенеза препарата с таким же названием, но от другого производителя. Потому что эти препараты создавались из разных экземпляров растений. Имеют различный и химический состав, и различную личную историю…

Еще есть один очень важный момент. Мы подбираем наиболее подобный из известных нам препаратов. НО по этому поводу еще Ганеман указал, что подобие препарата и изучаемого случая – это не есть подобие двух одинаковых треугольников, имеющих равные стороны, равные углы… Подобие нельзя путать с идентичностью. Препарат в своем подобии должен перекрывать ведущие симптомы, наиболее значимые симптомы, и этого достаточно. Но отсюда следует и тот факт, что при считывании значимой информации, несомой нашим препаратом, неизбежно будет считываться и избыточная в данном случае информация… И мы увидим в ходе обострения появление у пациента новых симптомов, описанных в патогенезе препарата, но никогда не проявлявшихся у пациента ранее. Такое явление можно назвать клиническим прувингом. И отличительная его черта – это преходящий, временный характер такой симптоматики. Она, как правило, разрешается самопроизвольно, без необходимости нашего вмешательства.

Мы уже отметили, что гомеопатическое обострение развивается тогда, когда потенция предлагаемого нами препарата несколько превышает оптимальную для данного случая, но это не критическое превышение. В противном случае либо действие препарата вообще не проявится, либо обострение будет настолько энергичным, что терапия окажется куда тягостнее, нежели болезнь.
Последние два случая мы будем разбирать при изучении динамического анализа. Но нас интересует конкретно вот этот случай, когда в ответ на данный препарат – организм пациента отвечает усилением основных жалоб. По сути дела, это очень похоже на внешние проявления работы механизма контроля предлагаемой препаратом программы: подойдет она или не слишком? Если отталкиваться от структуры схемы Анохина – ничего другого предположить я не могу. И, скорее всего, это процесс происходит через использование механизмов принятия решения, ведь цель, задача, диктуемая условиями, к которым нужно приспосабливаться – остаются прежними. И такая проверка происходит на уровне механизмов принятия решения, т.е. после афферентного синтеза и до образования акцептора результата действия. Именно на этом уровне осуществляется отсечение большинства возможных вариантов ответа и выбор наиболее подходящего из них.

Таким образом, если в двух словах, за счет чего наши препараты вылечивают? А все просто.

Есть воздействие КНФ (комплекс неких факторов), которое нужно компенсировать, для того, чтобы жить дальше.
Генетически детерминированным вариантом компенсации в нештатном режиме является развитие заболевания. Острого или хронического – не суть важно.
Заболевания – это стандартные для биологического вида компенсаторные ответы. И что важно – не обязательно оптимальные для конкретного индивидуума.
Правильно подобранный гомеопатический препарат предлагает через механизмы афферентного синтеза намного более индивидуализированный вариант ответа. И в силу этой оптимальности, именно этот вариант принимается механизмом принятия решения. Иными словами, Ганеман опять оказывается прав: естественное заболевание гомеопатия подменяет заболеванием искусственным! Просто внутреннее содержание этих терминов нужно привести к современному нам уровню знаний. Ведь только уровень развития науки его времени не позволил Ганеману верно оценить значение болезни: болезнь не враг, болезнь – это друг, пусть не слишком приятный.

Кстати, вот тут как раз и ответ на вопрос - что такое прувинг? И возможно ли гомеопатическое подавление.

Сначала о подавлении.

Представим себе, что на афферентный синтез подается неподобная гомеопатическая программа. Т.е. если она совсем левая, совсем и полностью не похожа на то, что нужно – тогда афферентный синтез просто не переключится. И подмены стандартной программы ответа из наследственной памяти программой, несомой гомеопатическим препаратом не произойдет.

Но если программа достаточно подобна для инициирования афферентного синтеза, однако не настолько, чтобы программа, ею предлагаемая, привела к излечению или хоть к промежуточному положительному результату? Что это значит?
Конечным результатом афферентного синтеза является постановка задачи – чего нужно добиться, что является целью? Помним – самая соль теории Анохина – это положение о том, что именно постановка задачи является системообразующим фактором.

И в этом нашем случае преимущества функциональной системы оборачиваются другой стороной. В результате нашей ошибки организму навязывается задача достижения неактуальной для него здесь и сейчас цели. Как следствие, инициируется работа совершенно не нужной в данный момент цепочки эффекторных механизмов… Обратная афферентация приносит акцептору результатов действия весть о том, что происходит что-то не то… Но задача-то остается неизменной, она уже навязана нами организму... А вариант наиболее щадящего для ВИДА компенсаторного действия (болезнь) – наша программа уже заблокировала.

Но КНФ продолжает действовать, его действие нужно компенсировать.
Включается новый этап эфферентного синтеза, задача поставленная нашим препаратом остается по прежнему неверной, но об этом, постфактум, знаем мы, а для организма такой возможности не существует в принципе. Через эфферентный синтез запускаются уже другие эффекторы, и опять получаем отрицательную афферентацию, снова идет сигнализация о том, что поставленная задача не решена, действии КНФ не компенсировано, и все повторяется снова – и так достаточно долго. Эта карусель может крутиться и крутиться: ведь сама архитектоника ФС исходит из того, что задача всегда ставится ВЕРНОЙ (наследственная или персональная памяти изначально не способны на такие диверсии). И организм снова и снова пытается достичь ненужную ему сейчас, а быть может, и недостижимую в принципе цель… И поддерживается этот процесс тем, что воздействие реально существующего КНФ постоянно и требует адекватной реакции. Т.е. минимум три фактора афферентного синтеза постоянно в работе. И рано или поздно, реализация предложенной неправильной программы неизбежно приводит к результатам сходным, как и при проводимом патогенетическом аллопатическом лечении: организм отказывается от попыток реализовать щадящий видоспецифический вариант адаптации и вынужденно, ятрогенно, переходит к другому, менее щадящему варианту. Мы уже рассматривали этот процесс – это и есть подавление.

А что мы видим в клинике?
Я никогда не забуду, как лет 15 назад мне на лечение привели худенького, смышленого, очень подвижного, очень туберкулинического мальчугана с огромными аденоидами. Я уже не помню отчего, но я выбрал острую тактику терапии: предложил сначала оперировать ребенка, а потом уже привести его ко мне для решения тех проблем, которые и компенсировались этими аденоидами.

Мамочка покивала головой… И снова мы увиделись только через год. С торжествующим видом в мой кабинет вошла женщина, ведущая за руку очень полного, абсолютно равнодушного, чрезвычайно потливого мальчика.
Торжествующая мать пришла ко мне, что бы продемонстрировать некоторым недоучкам, что может «НАСТОЯЩАЯ гомеопатия в руках настоящего специалиста»… Женщину я через некоторое время узнал… А вот парня – узнать было невозможно. Живой, энергичный, любознательный, умный ребенок превратился в туповатого, ожиревшего флегматика… Равнодушного ко всему окружающему, быть может – за исключением пищи.
Оказывается, мамочка пошла на прием к ЛОР-врачу записываться на операцию. И нарвалась на очень продвинутого доктора, который пообещал ей вылечить аденоиды (и это знаковый момент! - он вылечит аденоиды, а не ребенка!) безо всякой операции. И она лично убедится в том, что может настоящая, современная гомеопатия! Мамочка с гордостью продемонстрировала мне сложную пропись из почти десятка Хелевских препаратов, которые ребенку инъецировали или он принимал их внутрь.
Конечно, хелевские препараты считают гомеопатическими только их производители и поклонники гомотоксикологии… Но коллеги аллопаты-то, да и вообще широкая публика этих тонкостей не знает, да и не обязана знать…
И вот он результат предо мною: торжествующая мамочка демонстрирует мне, как они «излечили» эти противные аденоиды и безо всяких операций… А я смотрю на искалеченного ребенка и не знаю что маме сказать… Где тот умненький, любознательный, сухощавый и очень подвижный мальчишка, который со своими исследованиями за несколько минут приема буквально излазил весь мой кабинет? Я знаю, что мама потом долго и безуспешно пыталась лечить ребенка от ожирения. Однако ко мне они уже никогда не приходили.

Тем грустнее мне читать утверждения чрезвычайно уважаемого мною А.Кулкарни о том, что гомеопатического подавления в природе не существует, потому что такого в природе существовать не может. Да и сам доктор Кулкарни такого не наблюдал… С одной стороны – можно позавидовать великому индусу… Видимо, ему не приходилось сталкиваться с теми казусами, с теми вариантами «гомеопатии» (современной, энергетической, наследственной и несть им числа), что окружают нас в нашей повседневности.

С другой стороны, стоит пожалеть коллегу, поскольку все богатства наследия русской физиологической школы для него не существуют. Просто потому, что он не знает русского языка.
Однако, сразу возникает вопрос: гомотоксикология – это одно, а причем здесь гомеопатия? Мы видим, что использование хелевских комплексонов (и вообще - комплексонов) ни к чему хорошему не приводит. И что? Причем здесь гомеопатия?

Просто порылся в своем архиве.
В 2011 году ко мне на прием приходит пациентка 40 лет.

Ее беспокоят приступы удушья, эти приступы ежедневны, иногда – два раза в день. Это основная жалоба. Она уже год никуда не выходит без ингалятора.
«А началось все с холодовой аллергии. Это три года назад. Если она выходила на мороз, а потом обратно в тепло - открытые участки тела покрывались крапивницей. Это такие выступающие над поверхностью кожи красные пятна. Сначала появлялся зудящий бугорок, а потом он разрастается до такого пятна. Так было раньше. Это после вторых родов появилось. Где-то через месяц после родов она сильно замерзла, вдруг развился отек, лицо надулось, глаз видно не было. Голос стал пропадать и дышать было тяжело. «Скорая» приехала, уколы делали. Сказали к аллергологу идти. Да где же идти, когда ребенок на руках. Да еще муж себя плохо вел. Пил он тогда сильно. Потом через полгода у меня впервые эта сыпь появилась. На холоде побыла. В дом зашла и вся стала пятнами покрываться. Зуд был сильный. Лучше было, если эти пятна лампой погреть. От тепла было лучше.

Тогда снова «Скорую» вызывали, уколы делали. Потом я привыкла, нужно было просто очень хорошо одеваться, когда на холод выходишь, что бы всю кожу закрывать. У меня даже все лицо было закрыто, маску такую связала, что бы одни глаза были на улице.

Она мерзнущая. Она первая одевает шапку и последней снимает. Ей всегда больше холодно. И чем жарче, тем лучше.

Она ночью встает, вылазит из-под теплого одеяла, идет в другую комнату, чтобы укрыть ребенка. Замерзает и сразу начинается кашель. У нее начинается зуд в носу, глаз, в горле – все слизистые зудятся.

Ночью кто-то дверь или окошко приоткроет, и все. Она в 3 часа ночи просыпается от свиста, мелкопузырчатых хрипов (кажется, что внутри у нее происходит отек), потом кашель, потом удушье. И она всю зиму так мучается.

Удушье это в этом году появилось, как холода настали. Раньше-то не было.
Я в прошлом году, в январе пошла к гомеопату лечиться. Она хороший доктор. Она сразу мне назначила апис 6С – это от отека Квинке. Я его по утрам пила каждый день. И еще назначала эхинацею 12С, чтобы иммунитет поднять, сразу после еды в обед через день. Еще берберис 6С пила – доктор сказала, что мне печень нужно чистить. Это в 17 часов пить было нужно. Самое главное, что я пила арсеникум альбум LM1 по 2 горошки каждый вечер перед сном. Всего пила полгода. И мне сразу лучше стало. Отеки не повторялись. Сыпь на коже не повторялась, крапивница эта. Кожа совсем чистая стала.

А с осени, как опять похолодало, у меня вот эти одышки появились. Доктор сказала, что это у меня такая генетика. Кожу мы теперь вылечили, теперь будем легкие лечить. И назначила мне 6 лекарств, не помню уже какие. Только я уже на ваш сайт попала, читать стала и поняла, что лечили меня не так. Нет, доктора я не ругаю, она мне кожу хорошо вылечила. Мне бы теперь легкие вылечить.»

Это фрагмент спонтанного рассказа пациентки. И что бы ни говорили ни наши доморощенные знатоки, ни зарубежные – это подавление. Усилиями врача-«гомеопата» компенсаторный процесс на уровне кожи был блокирован, и организм вынужденно включил менее щадящий вариант адаптации – через бронхиальную астму.
Ну да, опять же всплывает вопрос: это же плюрализм, причем здесь настоящая гомеопатия?

Так ведь и на это у меня есть что ответить: если ты четко понимаешь, как работает схема Анохина, если видишь за заболеванием – схему функциональной системы, которая обеспечивает поддержание этого заболевания – есть и понимание, где и что нужно искать.

Вот еще один случай: моя коллега попросила проконсультировать ее пациентку.
Женщина 38 лет, два года назад обратилась к достаточно известному гомеопату по поводу кожных высыпаний. С ее слов – это была сухая экзема, больше были поражены руки, грудь и спина. Высыпания были сухими, с пластинчатым шелушением, с жгучим зудом, трещинами. Из трещин отмечалось отделяемое желтого цвета, не жидкое, слегка тягучее. Отмечалась выраженная плаксивость, депрессивность, мысли все время крутились о смерти. Вообще эта тема ее очень волновала, но особого страха смерти не было, просто интересно. Совершенно не переносила музыку, от музыки ей было просто физически плохо. Очень жаркая. Не переносит духоты. Плаксивая.

Лечащий гомеопат, исходя из характеристик поражения кожи, видимо, назначил графитес 200С по 5 горошин 1 раз в неделю на 6 месяцев.
Через полгода пациентка вернулась к нему с совершенно чистой кожей, но с изматывающими запорами, что появились у нее впервые в жизни пару месяцев назад, на фоне проводимого лечения. Доктор поздравил ее с удачно проведенным курсом. Кожу они вылечили. И если у нее есть желание – теперь можно заняться лечением ее кишечника.
К этому моменту пациентка уже кое-что узнала о гомеопатии и сбежала от этого «светила». Сбежала к моей коллеге. Действительно, кожа у пациентки совершенно чистая. Но, по словам ее мужа – у нее совершенно изменился характер. Она стала раздражительной, депрессии стали чаще и глубже. Теперь она вообще не переносит музыку, по ее словам – «от любой музыки как по душе царапает, так ее чухает». У нее настолько затруднена концентрация, что она теперь даже считает с трудом, а ведь она бухгалтер. У нее всегда был хороший, нормальный стул, а вот последнее время у нее эти запоры. Вообще кишки молчат, даже нет позывов. Даже на клизму не всегда ответ есть. И все время зуд в заднем проходе, и мокнет там, все время влага какая-то. Часто бывают жгучие боли в прямой кишке, есть трещина заднего прохода, очень, очень болезненная, прямо все горит там. Ну и вздутие живота есть, его и так видно.
Все перечисленное отлично укладывалось в клинику графита, тем более что пациентка стала чрезвычайно зябкой. Но – она и так все это время получала графит 200С еженедельно. Именно поэтому доктор и попросила моей консультации.

Анализ случая привел к сепии, которую мы дали в LM 1, после ряда калибровок – остановились на 4 встряхиваниях из первого стакана через 5 дней на 6-й. И через пару недель заполучили возврат кожной сыпи. Далее ведение пациентки сложности уже не представляло.
НО! Посмотрим на назначение первого гомеопата: это не анализ совокупности симптомов. Это клиническое назначение. По симптомам поражения кожи – да, в реперторизации доминирует графит. А от таких «мелочей», как чрезвычайная жаркость пациентки, как изменчивость симптоматики – а кому это интересно? – доктор отмахивается. Пациент пришел на прием, ему нужно помогать и помогать срочно, не занимаясь всякими рассусоливаниями. В конце концов, доктор же ПОМОГ пациентке? Высыпания же ушли? Чего еще нужно?
Если брать в рассмотрение всю совокупность симптомов, даже только по рассказу ее - подобным препаратом будет другой, но это все уже из разряда поиска альтернативных реальностей. Для нас важно одно: был дан относительно подобный препарат. Который заблокировал максимально щадящий на тот момент вариант компенсации у этой пациентки – ее кожные проблемы. И ее организм, стараниями врача, переключился к другому, куда более драматичному варианту адаптоза - развился хронический колит.
И если даже после всего этого кто-то будет утверждать, что гомеопатический препарат не способен вызвать подавления… Тогда нужно признать, что помимо бесконечности Вселенной наличествует и такое же бесконечное нежелание принять очевидные вещи.

Теперь посмотрим, что же у нас происходит при прувинге. А ведь вариант развития событий-то схож...

Да, прувинг проводится на здоровых испытателях. Скажем прямо – условно здоровых… Ну пусть – достаточно здоровых. Однако, ведь все мы живем не в вакууме, не в тепличных условиях. На каждого из нас непрерывно воздействует масса факторов, и очень многие из них – не самые благоприятные.

При испытании мы даем гомеопатический препарат испытателям – и большинство из них практически ничего не испытывает… Понятно почему: что бы запустилась работа афферентного синтеза нужно, что бы одновременно сошлись 4 фактора – мотивация, пусковая афферентация, обстановочная афферентация, ну и в нашем случае – искусственная, внешняя память, сиречь – пул информации, несомой препаратом.
И если с мотивацией у испытателей, добровольцев, в принципе, все может быть в порядке – препарат нужно, очень нужно испытать! То с обстановочной и пусковой афферентацией – проблема…
Однако, сам факт того, что на испытателей (как и на любого из нас) действует масса всевозможных раздражителей, способствует тому, что кое-какие незначительные ФС из числа предлагаемых препаратом в испытываемой потенции – таки отрабатывают, запускаются
Т.е. только в том случае, если у кого-то из испытателей в силу его личных, персональных особенностей и в силу особенностей психологического и ситуационного окружающего пейзажа, случайно оказываются в наличие и пусковая афферентация, и обстановочная афферентация, (в отсутствие мотивационного фактора и предложенной препаратом программы – такого события никто бы и не заметил) – в этом случае запускается процесс формирования функциональной системы, основная задача которой – нивелировать, компенсировать действие конкретного КНФ… И все бы хорошо – да КНФ в нашем случае – виртуален. Угрозы-то - не было… Был только стечение случайностей и предложенная готовая программа.
Но процесс пошел, формируется акцептор результата действия. Определяется цель, запускается эфферентный синтез, работают эффекторы - разворачивается клиника, призванная компенсировать действие КНФ…
А компенсировать-то – нечего. Действие приходит в пустоту. Обратная афферентация сообщает об этом… И после незначительного числа попыток найти то, чего в природе нет (испытатель-то – здоров по определению) - процесс абортируется. А мы получаем драгоценную информацию.

Но это просто размышления при изучении схемы Анохина.

А сейчас нам нужно разобраться с векторами, по которым происходит излечение, определенными сначала Ганеманом, а потом дополненные Герингом.

Мы определились с тем, что болезнь есть проявление одного из вариантов адаптации организма к действию КНФ, дающей возможность максимальному количеству членов популяции существовать достаточно долго и относительно комфортно, не смотря на непрекращающееся действие этих факторов…

Кстати, как следствие этого положения, теперь, к месту, мы можем еще раз вспомнить, что же такое «здоровье».

Абсолютно здоровыми мы имеем право считать только тех членов популяции, которые неизменно демонстрируют нам адаптацию к воздействию стандартных КНФ по первому, аклиническому варианту.

Или здоровье – это способность организма адаптироваться по первому варианту.

Отсюда есть следствие: здоровье - это процесс динамический, непостоянный. И один и тот же организм воздействие разных КНФ в разных условиях не сможет адаптировать по оптимальному варианту. Т.е. для любого организма должны существовать некие границы, в которых только и возможна демонстрация признаков здоровья.

Сама идея адаптации построена на принципе минимизации получаемого ущерба (ящерица с готовностью отбросит хвост, лишь бы самой остаться в живых, в случае шока, кровопотери организм задействует механизм централизации кровообращения, отказывая в кровообращении, питании и прочих приятностях периферическим органам, ради сохранения центрального ядра, ради сохранения жизни).

Поэтому по сути можно говорить о двух законах Геринга. О прямом законе - законе развития заболевания. И об обратном – законе излечения. Эти законы неизбежно зеркальны.

Как развивается тот процесс, что мы называем болезнью?

Воздействие КНФ вызывает у организма появление ведущей эмоции или эмоций. Формируется эмоциональная оценка этого происходящего воздействия (сиречь – мотивационная составляющая, пусковая и обстановочная афферентации).

Ну, например, ситуация не самого крупного клерка в обычной фирме. Работа, которой он занимается, ему не слишком интересна. Сотрудники, рядом с которыми он работает - ленивы, хитры, постоянно подсовывают ему ту работу, что должны были делать сами. Начальник – откровенный дурак и хам, но родственник владельца фирмы. Жалованье хоть и приличное, но явно не соответствует количеству работы, которую он вынужден выполнять… Ну, чтобы совсем не загонять беднягу в угол, предположим, что у него есть любимая и любящая жена и двое очаровательных деток, нежно любимых нашим героем.

Вот нам исходный КНФ на эмоциональном уровне. Так жить можно? Это существование в условиях постоянного стресса: он уже не слишком молод, он всегда может ошибиться, а ошибки ему не простят, он живет в это время, в этой стране, и в этом регионе… Уехать в другой регион – не реально. Сменить работу - придется серьезно терять в жалованье, ведь на новом месте нужно будет все начинать сначала. А получится ли?

В зависимости от особенностей характера, от условий, в которых рос и воспитывался наш герой, в зависимости от этических ценностей, присущих обществу, в котором он живет и еще много от чего – наш герой реализует на уровне психики декомпенсацию по одному из 4 миазматических вариантов.

- либо это будет унылое всетерпение псоры с медленным угасанием - Д-псора. Нам бы ночь простоять, нам бы день продержаться… А дальше может быть будет лучше, главное терпеть, можно плакать, быть может меня пожалеют?

- либо это будет один из двух вариантов сикоза - избыток или недостаток, но в любом случае – Д-сикоз.

Сикоз избыток – а я на работу приду в костюмчике от кутюр… И ботиночки у меня будут круче всех! А часы у меня самые швейцарские и самые золотые, а барабан у меня работы самого Паганини! И на стенке мои фото в обнимку с Очень Главными Господами! И кому какое дело, что часы мои из китайской деревни, костюмчик – куплен в Турции на развале, ботинки сшиты умельцами на Малой Арнаутской, а фотографии – продукт моих умений в фотошопе… Главное все видят, как я крут!
Сикоз недостаток – а я на работу приду раньше всех… И я точно запишу, кто и когда пришел… И на сколько опоздал. Я каждому улыбнусь, и с каждым поговорю, я помогу любому, даже если еще не попросили… Я все обо всех должен знать. И откуда я могу предполагать, кто написал шефу анонимку, о том, что это мой микрошеф не дает проходу его молоденькой секретарше, стоит шефу отвернуться. А за последний месяц мой микрошеф 4 раза опаздывал на работу и завалил 2 важных задания руководства… Это непростительно! Такой ущерб доброму имени нашей фирмы! Ага… вот он уже и не микрошеф… Теперь я его микрошеф! Но – нужно все равно всем улыбаться… И никто не должен ничего заподозрить…

- либо это будет взрывной, разрушительный Д-туберкулиний: надоело! Вы все козлы и бездари! Здесь все всё неправильно делают, либо все будет так, как я сказал, либо я ухожу к конкурентам! Да мне в кайф будет разорить вашу фирмешку, ведь это на мне тут все у вас держалось!

- либо, наконец - безэмоциональный, холодный в своей иррациональности, искаженности – Д-сифилиний: Да, я смотрю в окно. Там спиливают тополь, которому уже 200 лет. Его не должны спиливать. Это живое дерево. Да, я слышу, что мне звонят, но там, за окном, спиливают памятник природы. И мне нужно срочно написать письмо в прокуратуру по поводу этого безобразия. Разве вы не видите, что я пишу письмо, допишу, и тогда смогу зайти к шефу. Ну и что, что у него совещание по моему проекту, мне нужно обязательно дописать это письмо, пока тополь еще не спилили. А это неправильно. Заказчик пришел? Пусть подождет или зайдет завтра. Сегодня мне нужно отнести это письмо в прокуратуру. Ведь тополь все еще пилят.

А ведь по сути это те варианты эмоционального ответа на один и тот же КНФ, что нам предлагает наша память – видовая, популяционная (разных уровней) или индивидуальная.
Что очень важно - компенсируется не сам КНФ, компенсируется результат его воздействия, прежде всего – на психику. Еще Ганеман пишет об этом: сначала мы видим изменения на психическом уровне. Которые сменяются соматическими страданиями, причем психика за счет этой компенсации нормализуется.

С учетом прочих компонентов у нас сформировался механизм афферентного синтеза, проблема определилась, задача компенсации этой проблемы поставлена и начинается ее реализация.
И вот мы видим, что псорический вариант ответа может компенсироваться зудящейся кожной сыпью, сухой экземой.
Сикотические варианты эмоционального ответа при сикозе-избытке реализуют нам, к примеру – гипертоническую болезнь, а при сикозе-недостатке мы увидим, ну хоть сикотический вариант бронхиальной астмы.
Туберкулиний может компенсироваться ну хоть отеком Квинке.
Сифилиническая реакция может реализоваться, ну хотя бы, как рассеянный склероз.

В силу доминирования принципа минимизирующей адаптации для начала организм пытается компенсировать проблему с использованием псорических механизмов, в случае их недостаточности - последовательно проходят фазы доминирования на соме сикоза, туберкулиния и наконец – сифилиния. На каком-то уровне желаемая компенсация достигается и либо на психике мы видим переход того же самого миазма в фазу компенсации, либо на психике же - дрейф миазма от изначально достаточно правого (декомпенсированных сикоза, туберкулиния, сифилиния) влево, в сторону псоры, с переходом в компенсированную форму. Этот переход может происходить достаточно быстро и не заметно для врача в клинике, но наша задача – зафиксировать этот факт. Т.е. в конечном итоге мы видим результат реализации работы функциональной системы - компенсированный миазм наверху и доминирующий миазм внизу, на соме. Или в оптимуме – отсутствие клинической миазматической доминанты внизу, в этом случае мы говорим об выздоровлении.

Это у нас вектор развития заболевания в миазматике.

А в клинике?

Если первыми начнут реализовываться псорические механизмы, если сама логика развития компенсаторных реакций – это минимизация ущерба, то, понятное дело, первоначально организм в угоду компенсации отдаст менее важные органы, периферические органы… Т.е движение болезни идет от периферии к ядру, к центру. А это не один вектор – это три вектора: все те три вектора, что описывали классики гомеопатии
- болезнь движется снизу вверх (в филогенетическом плане развитие нашего организма происходит в цефалокаудальном направлении, сиречь в своем развитии верхняя половина опережает нижнюю, т.е. верх «центральнее», низ – периферичнее).
- болезнь движется снаружи внутрь – по сути дела перифраз первого положения – движение от периферии к центру.
- болезнь движется от менее важных органов к более важным (принцип минимизации ущерба, причиняемого вынужденной компенсацией).

Тут все понятно. Это закон развития заболевания. Но нас интересует закон излечения!

И мы вспоминаем положение Анохина, что любое событие, происшедшее в организме возобновляется с использованием тех же самых, ранее используемых нейрохимических структур.

В ходе поиска оптимального варианта компенсации организм сначала реализовал функциональную систему (ФС) «Р», потом последовательно - схему «N», потом ФС «О», далее ФС «М» и в конечном виде конструкт, позволивший компенсировать комплекс действующих факторов представляет собой набор действующих ФС «Р»-«N»-«О»-«М». И каждая из этих функциональных систем в реале представляется нам конкретной нозологией.
Практика показывает, что самопроизвольное излечение может произойти только в том случае, если ВДРУГ у нашей особи резко изменится мотивационная установка.

Я помню, как меня поразила работа немецких онкологов, которые собрали описание десятков случаев спонтанного излечения рака в запущенной стадии.
И особенно мне запомнился случай пациентки, еще молодой, очень энергичной, сумевшей только своими стараниями добиться в жизни всего. Что говорится – начинала ни кем, а стала владелицей фабрик, заводов, дорог и пароходов… Она вся на взлете, она вся в креативе, масса планов, масса обязательств. И тут приговор: неоперабельный рак, симптоматическое лечение, срок выживания не больше 3 месяцев. ВСЕ! Клиника очень известна, авторитетна, их прогноз сомнений не вызывает.

Женщина вышла в парк при клинике – старинный, большой. И просто бродила по парку. Ей вдруг стали интересны все эти деревья. Ее удивила непохожесть каждого листка… Она увидела красоту распускающегося, милого, пусть и вроде такого невзрачного цветка… Она долго бродила за каким-то муравьем: он был такой деловитый, он явно бежал по какому-то очень важному делу. А по какому? И она ходила за ним, стараясь не быть навязчивой в своем любопытстве.

На момент написания той статьи – она все так же ходила любовалась деревьями, цветами, облаками, животинами и насекомыми… Именно это стало самым важным в ее жизни. И она так ходила уже несколько лет. И она сама не знает, когда именно она выздоровела, просто на очередном осмотре (а она стала очень непунктуальной в этом отношение) опухоль не обнаружилась.
И это не врачебная ошибка! Это такой редкий и счастливый вариант спонтанного излечения хронического заболевания.
Что все это значит, если смотреть с позиций теории Анохина? Организм пациентки перебрал все возможные варианты компенсации тех КНФ, под прессингом которых она находилась, и достаточно оптимального решения найдено не было. Только вот такой – рак. Кроме того, вполне возможна такая ситуация, что заряд КНФ мог привести к развитию настолько серьезных проблем на психике пациентки, которые сделали бы ее опасной для популяции. И по логике биологии такая особь должна погибнуть.
Однако известие о неизбежно скорой гибели подействовало на нее неожиданным образом, был явный катарсис, она внезапно перегрузилась с исходного (скорее всего) туберкулиния на верхнем этаже на компенсированную псору… Причем туберкулиний был не погружен в подсознание, как это обычно бывает при компенсации или подавлении, а туберкулиний разрядился через мощный эмоциональный взрыв и пациентка выскочила в благодатную псору: вместо того что бы предаваться отчаянию, метаться в поисках чуда, настраиваться на бескомпромиссную и беспощадную борьбу со страшной болезнью - она пошла гулять по саду, любуясь травой, облаками. Она впервые увидела красоту деревьев, мушек, мошек, травинок… Она часами любовалась тем, как раскрывается цветок… Т.е. изменилась мотивация, тигр оказался бумажным… И все те ФС, что, в конечном счете, реализовались, как онкологическое заболевание – оказались не нужными и абортировались. Эта пациентка и по сию пору ходит, любуется природой. И живет в осознании, что именно эта красота – самое важное в ее жизни. Т.е. живет в компенсированной псоре.

Но подобные случаи – редчайшее исключение, слишком сильны наши стереотипы, прежде всего, сикотического и туберкулинического уровня, агрессивно навязываемые нам современной постпротестантской цивилизацией.

Поэтому нужны серьезные усилия грамотного врача, направленные на изменения факторов афферентного синтеза. Хоть одного фактора! Только на этом уровне возможна ГРАМОТНАЯ терапия.

Гомеопатия и рефлексотерапия – это предложение более детального и более индивидуализированного плана действий – сиречь подмена персональной памяти – внешней памятью.
Психотерапия – это изменение мотивационного фактора (именно этим объясняется эффективность грамотной психотерапии даже при самых тяжких соматических заболеваниях).
Но вернемся к нашей схеме из набора ФС «Р»-«N»-«О»-«М». Ведь здесь события развивались последовательно - сначала реализовалась ФС «Р», ее усилий оказалось недостаточно, тогда включилась дополнительная ФС «N» и т.д. И только весь комплекс из одной основной ФС и трех последовательно дополняющих – только такой конструкт смог выполнить задачу в достаточной степени приближения. А в клинике что? Предположим изначально развился контактный дерматит на стопах… Но состояние не стабилизируется, и дерматит пополз вверх – проявился на бедрах, на кистях рук, потом на животе. Одновременно у пациента проявляется склонность к простудным заболеваниям, гипертрофируются миндалины и развивается хронический тонзиллит. С развитием тонзиллита – дерматит пригасает и обычно остается в виде дежурных зон поражения… Однако и этого усилия для компенсации не достаточно, и организм вынужденно отдает другие зоны – начинается хронический ларингит, через какое-то время хронический бронхит с элементами обструкции. После первичной манифестации последнего – состояние нашего пациента стабилизируется и он переживает более или менее длительную ремиссию. Т.е. образовавшийся конструкт достаточно устойчив и достаточно эффективен, чтобы компенсировать имеющийся КНФ. На некоторое время.

Мы совершаем некие терапевтические действа, в результате которых афферентный синтез работает уже с другой программой, более индивидуализированной, позволяющей не просто приспособиться к действию КНФ, но и разрулить часть проблем этого комплекса или вообще все эти проблемы. И существовавший до сей поры компенсаторный конструкт становится излишним и сворачивается – в соответствие с принципом, продемонстрированным в лаборатории Анохина – по той же самой нейро-химической трассе, сиречь в обратной последовательности.

Итак, из анализа схемы Анохина мы получаем следующие принципы развития болезни

Болезнь всегда развивается последовательно – комплекс за комплексом.
Болезнь всегда развивается по принципу минимизации ущерба и централизации жизненных и энергетических ресурсов.
Любое полноценное исполнение задачи функциональной системы всегда стимулируется положительным эмоциональным фоном, приливом сил и энергии. В случае относительной компенсации - это фаза ремиссии. В случае грамотной терапии - это фаза разрешения действия комплекса действующих причин.
Ну и последний фактор - развитие заболевания, как биологического упорядоченного процесса происходит всегда по вполне определенной в каждом отдельном случае нейрохимической трассе. Определенность этой трассы обуславливает и тот факт, что регресс ранее происходящих действ в организме всегда происходит по той же самой нейрохимической трассе, и, следовательно, в совершенно обратной последовательности.

И вот нам патофизиологическое обоснование обязательности наличия всех положений закона Геринга. Правда, с существенными дополнениями.

С учетом патофизиологического анализа закон Геринга должен звучать где-то таким образом:

Процесс излечения всегда сопровождается появлением положительного эмоционального подкрепления, на фоне прилива сил и энергии (может проявляться выраженной сонливостью!), от более поздних к более ранним симптомам, и по одному или нескольким векторам:
- сверху - вниз
- изнутри - наружу
- от более важных органов к менее важным органам.

Мы помним, что болезнь, ее симптомы - это только внешняя демонстрация внутренних процессов. И никто не обязывал организм в данном конкретном случае демонстрировать нам ВСЮ картинку. Индивидуальные особенности пациента неизбежно приведут к фрагментарности демонстрируемой во внешний мир картины. Из клиники мы знаем, что любая нозология существует в виде нескольких вариантов течения. И если мы подозреваем у пациента корь, но не наблюдаем у него высокой лихорадки и характерного малинового языка, то, не смотря на наличие всего прочего симптомокомплекса, мы должны отказаться от этого, правильного диагноза? А на каком основание? Было бы крайне наивно требовать наличия у пациента демонстрации движения процесса по всем без исключения векторам. Такое простительно для не имеющих высшего медицинского образования натуропатов, не знающих клиники, не знающих большинства базовых медицинских дисциплин. Но подобная наивность недопустима для грамотного врача.

Таким образом, для констатации факта наличия Геринга достаточно выявления первичного обострения (не обязательный, но наглядный элемент), сопровождающегося положительным эмофоном, прилива энергии и выявления движения в обратном хронологическом порядке и хоть по одному из перечисленных пространственных векторов.

Таким образом - закон Геринга – это именно закон, объективная биологическая реальность, имеющая под собой жесткий патофизиологический базис. И любые попытки отвергнуть реальность этого закона – продиктованы либо недостаточной подготовленностью подобных специалистов в области фундаментальных медико-биологических знаний, либо – попытками замаскировать собственную профессиональную несостоятельность.

Теперь несколько слов о том, как искать проявления закона Геринга...

Конечно, при грамотном использовании динамического анализа все сразу становится на свои места. И когда мы будем рассматривать, что же это такое – вы сами в этом убедитесь.

Однако есть еще очень удобный прием, особенно полезный на начальных стадиях освоения гомеопатического ремесла – это использование «линии жизни».

Собрав анамнез в полном объеме, но еще до проведения ранжирования симптомов, мы чертим прямую линию. Отмечаем на ней в паре сантиметров от конца точку – это точка рождения пациента. Отрезок перед ней – пренатальный период – тут нужно отметить значимые события внутриутробного периода, если таковые есть. Отрезок после родов – это собственно жизнь по сегодняшний день включительно. Нужно приблизительно масштабировать нашу линию.

Теперь в три слоя (я рассказываю о том, как это привык делать сам, быть может вам будет удобнее по-другому) располагаем доступную информацию.
Над линией верхний слой – это знаковые события в жизни человека. Над линией, но ниже – второй слой – это заболевания, которыми болел пациент. И под линией - чем и как он лечился и, если это важно – вакцинации.

Вот как это выглядит на практике.

Девятилетнюю девочку привела на прием бабушка.

«Она пыталась повеситься, ее из петли вынули. Никому ничего не говорила, все молчала, все нормально было, а тут вот.

Девочка сидит скрестив руки на груди, опустив глаза, на врача ни разу не взглянула. Дыхание ровное, сидит на краешке стула, поза напряженная, с наклоном назад и слегка в правую сторону.

Бабушка: Родилась от первой беременности, беременность была не желанной (бабушка спокойно сообщает об этом в присутствие девочки). Отец женился вынужденно из-за беременности. Хотя в первом триместре очень напугал мать девочки – пытался ее придушить (она его шантажировала).

Родовая деятельность слабая, родоразрешение через кесарево сечение.
Закричала не сразу, было обвитие пуповины.
Все положенные прививки. Искусственница.
До года вроде все было нормально, не частые простуды. В год заболели пневмонией, и бабушка с ней лежала в больнице. Лечили антибиотиками.

После этого, после выписки, через 6-8 месяцев у нее стала появляться сыпь. Сначала думали диатез, а когда сыпь пошла по всему телу и стала мокнущей – поставили диагноз атопического дерматита. Бабушка перепробовала разные мази, вот на лориндене ей стало лучше, сыпь стала уходить и потом возникала периодически.

Обстановка дома была тяжелой, родители все время ругались, мать часто отвешивала дочке затрещины.

Вопрос врача: Почему все время звучит, что с ней занимается бабушка, и почему сейчас Вы пришли без мамы?

Бабушка: А дочка ее не любит (опять в присутствие ребенка, причем девочка будто не слышит этих слов, рассматривает пол, свои пальцы)… Она и кормить-то ее отказалась, потом, уже когда после родов свадьбу играли – она попробовала кормить, но молока было уже мало, а потом и вовсе ушло.
В четыре года у девочки появились боли в желудке. Мама ее даже била, что бы она не придумывала. Но боли были сильные, она плакала. Боли были сильнее после еды.
Но если не кушать, появлялась тошнота. Иногда рвота была. Она жаловалась, что ей в желудке жжет. Знакомая медсестра посоветовала дать девочке альмагель. И ей сразу стало легче. В четыре года родители разошлись, и мама стала редко бывать дома.
Потом мама стала домой приводить мужчин, она выпивала. Говорила, что ищет нового папу. До этого девочка была открытой, доверчивой, легко входила в контакт даже с незнакомыми, а где-то после четырех лет стала нелюдимой, стала даже на улице бояться мужчин, могла заплакать, если кто-то из мужиков садился рядом с ними в маршрутке.
Она стала замкнутой. Из нее слова не вытянешь. Так было до прошлого года, когда ей стало совсем плохо и бабушка увезла ее в больницу. Там поставили язвенную болезнь желудка. И пролечили от пилорической бациллы. Ей эрадикацию делали. После больницы она вообще замкнулась, хоть бы раз поплакала. Нет, она уже в больнице замкнулась. Мама в больнице не была. А бабушке лежать с ней не разрешили. Она стала ругаться, так, как будто что-то прошипит и отвернется. После больницы она маме в туфли клею налила. Что-то с ней стало не в порядке, плакала только когда ее кто-то пытался жалеть, плакала и ругалась одновременно.

А потом бабушка вовремя вернулась из магазина. Даже до магазина не дошла, а вдруг домой побежала, а она веревку перекинула через дверь и повисла. Бабушка ее из петли вытащила. «Скорую» вызвала. Их хотели в психушку увезти, но бабушка не дала. И вот пришли к гомеопату.

При опросе выясняется, что девочка относительно равнодушна к сладкому, но вот соль может есть просто так, макает палец в солонку и обсасывает.

Она жаркая, она очень плохо переносит жару, на солнце ей плохо. А вот море обожает. На море она как оживает, просто от воздуха морского, хоть зимой, даже если не купается, а просто быть на берегу – и она даже бегать начинает, смеется.

В контакт с врачом девочка вступать отказывается. На вопрос о том, что для нее мама – отвечает, что мамы нет, что она мать ненавидит, потому что это мать ей говорит, что она матери не нужна, что она «выползок». Ответы односложные, отвечает отвернувшись от врача.

Рис. 1.

Вот линия жизни по этому случаю.

Теперь посмотрим, что у нас есть по миазматике.

Тут мы обнаруживаем Д-сифилиний вверху, и доминанту сифилиния же – внизу, на соме.
Учитывая возраст ребенка – случай скорее всего немногослойный.

Назначаем ожидаемый натриум муриатикум в 200С однократно.

Через 3 месяца в кабинет приходят бабушка с внучкой. Девочка здоровается при входе в помещение, садится рядом с бабушкой, прижимается к ней. Садится на полную поверхность стула, и посматривает на врача.

Бабушка. «После приема препарата нам было очень плохо, девочку тошнило, я думала, что отравление, но все прошло за два часа. Потом еще несколько дней побаливал желудок и была изжога иногда. Потом у нее стала болеть голова, такие постоянные были боли. Они у нас раньше были, лет с пяти, но к школе они прошли. А так голова болела по нескольку дней. И тут они были почти неделю. Она даже плакать стала. Да, она плакать стала! Она же не плакала почти. А теперь она плачет. Она стала стеснительной. Недели три назад у нас сыпь появилась, как тогда, в детстве. Так быстро обсыпало и мокнущая сыпь была, сначала без зуда, но много было влаги, прямо текло. Потом сыпь подсохла, но зуд появился. Вот она уж поплакала, ночами не спала и мне не давала. Я звонила гомеопату, он сказал терпеть. Я не знаю, как это можно терпеть, я сама плакала, на нее глядя. Я уже хотела ее в больницу вести, когда зуд стал уменьшаться. Тут вот какое дело было – она простыла. Простуда была, кашель сильный, прямо задыхалась. Я на форум писала, а меня к лечащему гомеопату отправили, а он сказал подождать сутки. А она прямо задыхалась от кашля. Потом уснула, а утром проснулась здоровой. Жалобы? Да вот стеснительная она. Стесняется всего. Тихая такая стала. Послушная. Да нет у нас жалоб, врач сказал прийти, мы и пришли. А так жалоб нет.»

Девочка общается с врачом – ответила на несколько нейтральных вопросов. И сказала, что маму им жалко, мама такая несчастная. Она, когда вырастет, обязательно найдет для мамы нового папу, доброго.

Я взял этот простенький случай именно из-за красоты Геринга.

Еще удобно использовать метод подчеркивания, о котором пишет Ганеман. Но для этого нужно очень пунктуально следовать рекомендациям Ганемана по ранжированию симптомов.

К нашему случаю этот метод не применим, он хорош для многослойных, сложных случаев.

И еще один вариант - это игра с шариками.

Вот в нашем случае хорошо отслеживается дрейф миазмов слева направо.

От Д-сифилиния наверху идет сдвиг начала к сикозу и выход в псору, причем на последнем приеме девочка демонстрирует К-псору на психике. И в параллели, на соме, мы видим дрейф клиники от сифлиния опять через сикоз (сикотическая головная боль, потом сикотическая сыпь с обильным не гнойным отделяемым) к доминанте псоры. И разрешению случая через псорические реакции.

Игра шариками помогает нам распутать самые сложные случаи, но тут нужно и знание закона Геринга, потому как в многослойных случаях мы можем увидеть движение в обратную сторону, например, на психике дрейф от псоры к туберкулинию – вроде бы это явный антигеринг! Но если рассматривать события в проекции на линию жизни – мы понимаем, что наблюдается возврат старых симптомов, т.е. хронология событий развертывается в верном направлении. И если всему происходящему сопутствует положительный эмоциональный настрой и прилив энергии – мы четко понимаем – все движется правильно.
Ну и в заключение я должен констатировать главное: только закон Геринга – это единственный, неоспоримый и обязательный критерий оценки качества проводимого лечения. Исходя из всего выше изложенного, исходя из положения теорий Анохина, Давыдовского – это именно закон. А коли это закон – то… Римляне не зря отлили эту формулу: «Dura lex, sed lex» - «закон суров – но это закон». Закон, тем более - биологический закон, должен исполняться всегда. И никакими личностными амбициями, никакими званиями или авторитетами отменить то, что положено биологией – невозможно.
И если в ходе терапии ты не сумел добиться развития событий в рамках Геринга – осознай свою ошибку, сядь, подумай… Если ты все еще врач. А если ты не согласен с биологией в угоду собственному величию…

То нам и разговаривать не о чем.