МИАЗМЫ И МИАЗМАТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

Викулов А.О, врач-гомеопат

Это одна из самых спорных и запутанных тем в гомеопатии. Если Геринг и Хьюз поначалу вообще отрицали саму необходимость существования миазматики, то более поздние авторы, вслед за Ганеманом – не мыслили гомеопатию без миазматической теории…
А как же, ведь Ганеман доказал, что именно миазмы являются причиной болезней, а, следовательно, и терапия, приводящая к исцелению страждущих, должна быть направлена на искоренение этих самых зловредных миазмов.
 
 Но…

Миазмы. Для начала, а что это вообще такое и откуда что взялось?
Еще в античном мире были выдвинуты две обобщающие и конкурирующие гипотезы о происхождении эпидемических заболеваний и механизмах развития эпидемий.

Первая теория основывалась на том факте, что эпидемии очень часто были привязаны к определенным местам, имеющим достаточно характерные особенности… Или происходили в определенные годы, опять же характеризующиеся вполне определенными признаками.
И причиной поражения людей считали некое болезнетворное начало, имеющее теллурическое (от лат. tellus — земля; буквально «из недр») либо космическое происхождение и получившее назва­ние «миазма» (от греч. miasma — скверна). В качестве миазмов рассматривали «все вредные, дурные испарения... из низших мест, болот и вязких рытвин» (как определяет Шекспир в своей «Буре»). Ну и также исходящие от трупов людей, животных и просто от грязи, поднимающиеся в воздух, разносящиеся ветром и проникаю­щие в организм людей при вдохе. Очень важный нюанс – болезнетворное начало нематериальной природы!
В тоже время, наблюдение за развитием отдельных эпидемий свидетельствовало, что распространение их имеет «ползучий» характер. Очаги возникают там, куда приезжают больные люди.
Отсюда вполне логичным было появление параллельной гипотезы развития эпидемий – «контагиозной» (от лат. contagio — прикасаться)
Покровский В.И. в своем «Руководство по инфекционным заболеваниям и эпидемиологии» (М., 2007) пишет, что согласно контагиозной теории, «эпидемии развиваются при передаче от больных людей здоровым некоего материального болезнетворного «начала». В частности, Фукидид предполагал наличие некоего животного контагия (contagium animatum), передающего инфекционные болезни.
Римс­кий поэт Тит Лукреций Кар в поэме «О природе вещей» прямо указал, что у каждой инфекции есть особые «семена».
Другой римлянин, Марк Теренций Варрон, верил в существование мельчайших животных (animakula quaedam minuta), приносящих эпидемии. Предполагалось, что передача болезни про­исходит при контакте — совместном нахождении больных и здоровых.»

В эпоху Возрождения контагиозная гипотеза получила развитие в трудах со­временника и школьного товарища Коперника — Джироламо Фракасторо, заме­тившего, что заразные болезни сходны с брожением, т.е. передаются от одного к другому посредством «живого болезнетворного начала» (contagium vivum), как закваска для теста. Имен­но Фракасторо (1546) ясно определил идею материальности болезнетворного начала и ввёл в медицину термин «инфекция», благодаря чему эпидемические болезни ста­ли рассматривать как инфекционные, а не как конституциональные. С этого вре­мени в медицинском мире началась ожесточённая борьба между сторонника­ми учения о контагиях и миазматической теории.

Т.е. еще с тех пор повелось считать, что причина инфекционного заболевания материальна, несмотря на яростные и часто - обоснованные возражения сторонников миазматической теории.
Я старательно изучил доступные мне работы Ганемана. Ни разу он не употребляет термин «контагии», «контагиозный». Только – миазмы и миазматический. Кроме того, Ганеман ВСЕГДА подчеркивает, что причина заболевания, миазм – нематериален. Мало того – и болезнь, по мнению Ганемана, явление нематериальное (в Примечании 5 шестого издания Органона он пишет в отношение Гуфеланда: «Напротив, он представляет болезнь как нечто материальное, и думает, что по завершении лечения она может в скрытом виде остаться где-то в глубинных уголках организма с тем, чтобы однажды, в период цветущего здоровья, вырваться на свет, к своему удовольствию, во всём материальном великолепии! Настолько потрясающа всё ещё слепота старой патологии!»

Тем забавнее наблюдать попытки приписать Мастеру то, от чего он категорически открещивался… В частности, тот же Робертс, в «Гомеопатия. Принципы и искусство исцеления» сообщает нам, что Ганеман «первым заявил о существовании бактерий и отнес на счет этой слишком малой, что бы различать ее глазом, жизненной формы многие эпидемические и острые заболевания».
Увы, это все следствия печальной традиции западной медицинской школы, приверженность к которой сохраняется и в нас с вами… Как бы мы ни демонстрировали своей антагонизм с положениями аллопатии, тем не менее снова и снова, подспудно гомеопаты пытаются пробросить мостик от гомеопатии к вполне аллопатическим положениям. Для чего? Что бы стать понятнее коллегам-аллопатам?
Теория материальности инфекта (монокаузализм) подкупает своей простотой и понятностью: есть вполне материальные объекты (вирусы, бактерии, простейшие, гельминты), числящиеся ПРИЧИНОЙ вполне конкретных заболеваний. Чесоточный клещ дает нам псору… гонококки – гонорею и сикоз… бледная спирохета - дарит сифилис и сифилиний, а палочка Коха – туберкулез и туберкулиний соответственно.
Все так просто, все так понятно. Есть враг, которого нужно уничтожить, и сразу всем станет до невозможности хорошо…

А как быть с неудобными фактами, что признаки сифилиния мы видим при изучении останков древних малоазийцев, древних египтян, европейцев – ушедших в лучший мир за многие сотни и тысячи лет до того, как испанцы перевезли в Европу бледную спирохету? И – обратная тенденция: останки древних жителей Америки обнаруживают явные признаки сикоза – за многие тысячи лет до того, как европейцы привезли первые гонококки в Америку…Факты неудобные… Значит, от них можно отмахнуться?
А стоит ли?

Меня всегда смущало несоответствие между ярко выраженной регуляторной направленностью основных положений гомеопатии и частенько проскальзывающей, даже в сочинениях Мастера, идеей обязательности борьбы, уничтожения неких изначально враждебных человеку причин или явлений. Есть враждебная всему живому болезнь, которую нужно обязательно победить… Желательно в кровавой и жаркой схватке… Есть миазмы, которые Ганеман, в традициях своего времени, определяет, как причину заболеваний. Следовательно, если есть миазм – его нужно искоренять и выкорчевывать… Отсюда вполне, казалось бы, логичная идея антимиазматической терапии и антимиазматических препаратов…

Теперь, когда мы знаем, в чем именно состоит биологическая роль болезней, сама идея о необходимости бороться с ними представляется вполне абсурдной.

Но для начала стоит определиться с тем, сколько миазмов мы будем рассматривать. Это очень важный вопрос, поскольку самое идея материальности причин миазмов и их жесткой привязки к конкретным инфектам приводит к абсурдному увеличению числа миазмов – вплоть до бесконечности.

Однако Ганеман пишет о трех миазмах. И это на фоне того, что он прекрасно знал все те нозологии, отталкиваясь от которых и вводится идея множественности миазмов.

Что же, не будем оригинальничать и останемся при этой великой тройке, правда, учтем вполне обоснованное мнение Аллена о необходимости признания устойчивого микста псоры и сифилиния – туберкулиниевого миазма.

Итак - четыре миазма. Чуть позже мы определимся, отчего именно четыре. Но пока мы еще не знаем, что же это такое – миазмы.

Ранее мы выяснили, что болезнь – это приспособительный акт, позволяющий виду и каждому конкретному организму выжить в малопригодных для этого условиях. И что, согласно теории Анохина, болезни, как и любой другой процесс в организм, инициируются эмоциями.

Это знание и послужит нам основой для понимания того, что можно и нужно определять этим термином – «миазмы»

Ганеман пишет о них, как о врагах, аналогично он пишет и о болезнях… Миазмы – вот причина заболевания. И это простительно – для Ганемана. Потому как он просто не мог обладать суммой тех данных, тех знаний, что дарит нам русская физиологическая школа... Но мы-то такую возможность имеем. И было бы преступно отказываться от этого колоссального преимущества, что подарила нам судьба. Можно сказать, что в этом единственное и главное преимущество российских врачей, и гомеопатов в том числе, перед всеми нашими иноязычными коллегами.

Итак, с точки зрения Ганемана, миазм, это некая изначально враждебная для человека нематериальная эманация, которая искажает жизненную силу и служит причиной болезней. И задача гомеопата – определить присутствие у пациента сего страшного зверька и искоренить его путем применения соответствующего «антимиазматического» лекарства.

Эта идея вполне логична для парадигмы науки времен Ганемана. Беда в том, что эту главную идею, идею обязательной причинности каждого заболевания, идею разрушительной сути болезней - медицина пронесла сквозь всю свою историю до нынешних дней… И гомеопатия не составляет исключения – в этом она не менее аллопатична, чем самое аллопатия…

Теперь я вынужденно отступаю от основной темы.

В настоящее время мы наблюдаем удивительную ситуацию в гомеопатии и вокруг нее.
Гомеопатия в течение уже 200 лет снова и снова демонстрирует свою эффективность в плане излечения острых или хронически больных пациентов, часто тех, от кого в бессилии отказывается конвенциональная медицина. И, в то же самое время, гомеопатия числится среди немногих, сохранившихся по сию пору, маргинальных паранаучных течений человеческой мысли. И нет хуже репутации в современном научном мире, как только подозрение в том, что ученый хоть в чем-то готов сочувствовать гомеопатии…

Не стану заниматься рассмотрением множества граней, составляющих этот феномен. Остановлюсь на одной, не слишком очевидной, но, как мне кажется, наиболее важной для врача-практика.

Эта грань – убежденность в необходимости сохранять в гомеопатии бесконечное статус кво, сохранять ее такой и только такой, какой ее представил нам Ганеман. Конечно, если судить объективно, именно жесточайшее и неуклонное соблюдение этого правила в течение двух прошедших веков и позволило нам сохранить гомеопатию, как действенный терапевтический метод. Но, с другой стороны, неуклонное следование данной традиции, мало того, что отпугивает современных молодых врачей от изучения этого метода терапии, так еще и отвращает от гомеопатического лечения значительную часть более или менее грамотной пациентуры. Лексика нашей философии, понятийный аппарат, выраженный в этой лексике – в общественном сознании слишком приближены к находящимся у всех на слуху терминам оккультных практик: ауры, жизненная сила, тонкие энергии, вибрации и тому подобное. Что вызывает в общественном сознании вполне естественное неприятие и недоверие.
Это одна сторона вопроса. Есть и другая: абсолютная неопределенность терминологии, используемой в гомеопатической философии. Что такое миазм? Что такое жизненная сила? Ганеман ни одном из своих произведений не дает точной, ясной и лаконичной расшифровки этих основополагающих терминов. В его работах тут и там натыкаешься на описания отдельных свойств этих явлений, но и только.

Все это ведет к разночтению, часто - к полярному пониманию того, что собственно писал Ганеман, разными авторами. И такое разночтение неизбежно ведет к разнобою уже в тактике и стратегии лечения пациентуры. Что, в свою очередь, не может не сказаться на качестве терапии.

Иными словами перед нами на настоящий момент во весь рост встала проблема методологического и философского анализа наследия Ганемана прежде всего с целью ревизии этого наследия: что в этом наследии имеет практическую ценность, а что – только историческую.
В предисловии к "Хроническим болезням" С. Ганемана, Константин Геринг всего через два года после смерти Мастера (американское издание 1845 г.) пишет: «Наш общий долг продвигаться в теории и практике гомеопатии дальше, чем это сделал Ганеман. Мы должны искать истину впереди и оставлять ошибки прошлого.»
Кому-либо придет в голову упрекать Геринга в ревизионизме? Всей своей жизнью он доказал глубочайшую преданность гомеопатии. И, тем не менее, для Геринга гомеопатия – это не отлитый раз и навсегда, абсолютно законченный в своем совершенстве монолит. Для Геринга гомеопатия – лишь повод идти, искать, исследовать. Старательно сохраняя то, что уже было наработано предшественниками.
Для того, что бы идти далее, нам нужно сделать небольшой экскурс в область основ человеческого знания.

К глубокому моему сожалению, только сейчас, в своем достаточно серьезном возрасте, я начинаю осознавать, что воспринятое в юности отвращение к насильственно-обязательному штудированию казенно-безликих положений истмата, диамата и прочего, в курсе Альма Матер объединяемого одним словом «философия», было распространено поколениями времен позднего СССР на всю философию в целом. И, в конечном итоге, сама жизнь привела меня к необходимости констатировать ошибочность такого оголтелого юношеского максимализма.
К не меньшему своему сожалению, я вынужден констатировать, тотальную философскую безграмотность и среди даже самых высокоученых критиков гомеопатии, впрочем, как и среди ее защитников, что еще печальнее. Недавний «меморандум» опубликованный от имени комиссии по борьбе со лженаукой АН РФ – ярчайшее этому свидетельство: господа борцы со лженауками отличились удивительным невежеством в области методологии научного познаний мира.
Почему? Трудно сказать… Но есть четкое ощущение, что господа критики гомеопатии никогда не сдавали экзамена кандидатского минимума по философии. И даже с азами гносеологии не знакомы принципиально.
Гносеология, или теория познания, - это раздел философских знаний, в котором исследуется возможность познания человеком мира и самого себя, исследуется движение процесса познания от незнания к знанию, природа знаний самих по себе и в соотношении с познаваемыми предметами.

Один из разделов гносеологии - эпистемология (греч. episteme - знание, logos - учение) - дисциплина, в которой исследуется знание как таковое, его строение, структура, функционирование и развитие.

Чем это интересно нам? Гноселогия утверждает, что наука, как инструмент познания мира, в своей основе имеет понятие «теории».

Теория (греческое слово — рассмотрение, исследование) — это учение, система идей или принципов. Теория это совокупность обобщенных положений, образующих науку или раздел науки. Это форма синтетического знания, в границах которой отдельные понятия, гипотезы и законы теряют прежнюю автономность и становятся элементами целостной системы. Наличие теории дает нам возможность прогнозировать развитие наблюдаемых событий.

Однако, как утверждает уже эпистемология, по своей сути теории различаются на два вида.

Первый вариант теорий – это теории феноменологические. Это те теории, что в своей основе имеют феноменологические законы, сиречь законы, вытекающие из непосредственного наблюдения за природными процессами.
Камень на планете Земля, в обычных условиях, всегда падает вниз, часто на ногу наблюдателю. Многочисленные эксперименты доказывают эту неоспоримую истину. А острая боль в пальце, ушибленном после очередного падения камня, не даст забыть об этой истине даже самому рассеянному экспериментатору.
Ньютону повезло: ему на голову упало яблоко, а не камень. Однако одного этого соприкосновения самого вкусного яблока с даже самой умной головой было бы мало для формулирования нового закона. А вот знание данных многолетних наблюдений астрономов и упорный поиск закономерностей в этих наблюдениях – все, вместе взятое, дало Ньютону возможность изложить свой закон всемирного тяготения. Формулы этого закона, и следствия из этих формул – все это выглядит математически красиво и чрезвычайно значительно. И, что самое главное, обеспечивают замечательные практические применения этого закона всемирного тяготения. В результате, мы привычно говорим о силе всемирного тяготения… А что это за сила? Что мы знаем о ней? Гравитация и по сию пору – одно из самых загадочных явлений для человечества. Мы научились описывать какие-то варианты ее действия. И это описание отлилось в форме законов Природы, сформулированных, в частности, Ньютоном. Но сам факт открытия этих законов, ни на йоту не приближает нас к познанию природы гравитации, как физического явления.

Таким образом, законы, описывающие изучаемый феномен, законы, неизменно воспроизводимые в эксперименте (иначе они не были бы законами) – это законы феноменологические. Их сильная сторона – они выполнятся всегда. Их недостаток - они мало прибавляют к нашему пониманию мира. Феноменологические законы отличаются слабым объяснительным потенциалом. Помнится старая шутка: «В чем отличие теории от практики? Практика – это когда все работает, но не понятно как. А теория – это когда все понятно, но работает не так, как нужно, или вообще не работает».

Это конечно всего лишь шутка, но шутка, верно описывающая суть проблемы. Потому что следующий класс теорий – теории конструктивные.

В отличие от феноменологических, конструктивные теории не завязаны исключительно на наблюдении. Их основа - гипотеза, предположение о существовании неких закономерностей или процессов, наличием которых можно было бы объяснить суть реально наблюдаемых явлений. И если ряд фактов, достоверно регистрируемых, укладывается в координаты, предписанные этой теорией, теория признается действующей.
Оба класса теорий одинаково важны для научного познания. Нужно снова отметить: недостаток феноменологических теорий в их ригидности и практически отсутствующей объяснительной ценности. Т.е. феноменологическая теория говорит, что нечто (камень падает на землю) происходит вот именно так сейчас, так было раньше и так будет в обозримом будущем. Не важно, отчего это происходит именно таким образом, важно – что так происходит всегда.
А конструктивная теория говорит нам, что если мы предположим, что в природе существует вот такое явление, и если мы допустим, что это самое явление, быть может, вот именно таким образом способно влиять на рассматриваемый нами объект, то у этого объекта произойдут вот такие и этакие изменения.
Конструктивная теория не дает нам возможности в настоящий момент определить, измерить, наблюдать предполагаемый этой теорией процесс или ряд процессов, мы можем исследовать только конечный результат или один из промежуточных результатов реализации этого предполагаемого процесса. Но, что очень важно для человека, такая теория дает возможность представить себе возможную (подчеркиваю – ВОЗМОЖНУЮ!) логику происходящего, в определенной степени – создать иллюзию того, что мы ЗНАЕМ, что происходит и отчего происходит. Т.е. конструктивная теория дает нам образ не реально происходящих процессов, а именно возможную в той или иной степени приближения к объективной реальности. В православие подобное именуется очень емким термином «полузнание».

Рис. 1

Мы наблюдаем две отдельно взятые точки А и В на плоскости. (Рис.1) Предположим, что они лежат на одной прямой.

Рис. 2.

Получилась красивая картинка (Рис. 2). Но до тех пор, пока у нас нет, реальных фактов, подтверждающих верность нашей гипотезы, мы не имеем права использовать эту гипотезу в качестве руководства к практической деятельности, т.е. как теорию. И только тогда, когда после продолжительных и хитроумных экспериментов, мы определяемся с тем, что и точка «С», например, так же лежит на этой самой прямой, только тогда мы получаем право оперировать нашей гипотезой, как теорией (Рис. 3). Понятное дело, что речь идет не о геометрических точках. Каждая точка – это модель некоего процесса. И процессы «А» и «В» - посредством предполагаемых нами связей объединяются в некое целое – или посредством процесса «С», или на его фоне. Т.е. эксперимент дает нам возможность в реальности наблюдать процессы «А-С», «С-В». Однако и о существование процесса «А-В» мы забывать не должны.

Рис. 3

Материализуем наш пример. Вот – живое существо (объект «А»). Оно издает отрывистые резкие звуки (процесс «В»).
Как объединить эти два феномена? Мы имеем полное право предположить, что существо голодно. Предположили и сделали проверочный эксперимент: покормили существо… И существо прекратило издавать эти раздражавшие нас звуки.

Т.е. наша гипотеза о том, что существо начинает издавать резкие звуки тогда, когда оно голодно – подтверждена и переходит в ранг теории. Но это конструктивная теория, поэтому появление и накопление в дальнейшем дополнительной информации, сплошь и рядом уже не укладывается в рамки этой теории. По мере продолжения исследований мы обнаруживаем наличие связанных с этим живым существом и издаваемыми им резкими звуками уже других процессов: «D», «E» (Рис. 4).

 

Рис. 4.

И на нашей картинке эти процессы уже никак нельзя объединить одной прямой. И тут можно поступать двояко: либо игнорировать наличие вновь обнаруженных явлений («Если факты не укладываются в теорию, тем хуже для фактов»), либо синтезировать новую гипотезу.
Слава Богу, далеко не все в науке становятся цепляющимися за свое величие чиновниками. И в результате утомительного мозгового штурма рождается новая гипотеза: процессы «А», «Е», «С», «D» и «В» - это все звенья единого процесса, объединенного вот такой загогулиной (рис. 5)
           

Рис. 5.

В нашем примере мы вдруг обнаруживаем, что изучаемое живое существо начинает издавать характерные звуки не только в ответ на голод, но и при появлении других факторов.
Т.е. с появлением новых данных, не укладывающихся в старую теорию, конструктивная теория сменяется.
Во второй трети прошлого века Имре Лакатос (И. Лакатос «История науки и её рациональные реконструкции», 1973, «Доказательства и опровержения. Как доказываются теоремы» 1976) сформулировал следующую концепцию науки вообще.

Наука, по его представлениям, состоит из программ научного исследования. И любая из этих программ в своей основе имеет комплекс взаимно увязанных теорий. Однако теории, из которых состоит научная программа – это не просто совокупность более или менее истинных положений. Теории, составляющие совокупность научной программы ранжированы: наиболее фундаментальные из них (теории и законы) составляют жесткое ядро научной программы. Это то ядро, которое обеспечивает самое существование всей этой программы, определяет ее индивидуальные идентификационные признаки.

И есть ряд относительно удаленных от ядра вспомогательных законов и теорий, которые формируют защитный пояс программы.

 
Рис.6. Сильвио Чибени предоставляет вот такой рисунок из работы Лакатоса, так, схематически, выглядит структура научной программы.

Я понимаю, что все, о чем я сейчас говорю – выглядит далеким от практической гомеопатии, и вообще от медицины. Однако, давайте все же поразбираемся во всех этих теоретизированиях еще немного. Потому что, как правило, именно взгляд со стороны, привлечение понятийного аппарата пограничных областей человеческого знания, часто позволяет не только распутать кажущиеся неразрешимыми противоречия, но и, что не менее важно, просто обнаружить сам факт наличия таких противоречий.
 
Итак, роль законов и теорий защитного пояса в первую очередь в том, что бы осуществлять связь между жестким ядром и реальными экспериментами, своим изменением защищая, до последней возможности, неизменность теорий ядра. Т.е. для того, что бы программа научного исследования существовала и далее как идентифицируемая отдельная единица, теории ее ядра должны быть неизменны, а теории защитного пояса – иметь возможность меняться или сменяться другими, сообразно изменениям потока получаемой новой научной информации.

Далее, Лакатос отмечает наличие в научной системе неких методологических правил, в частности - наличие «эвристики» (Эвристика: от др.-греч. «heuristiko»,— «отыскиваю», «открываю» — отрасль знания, изучающая творческое, неосознанное мышление человека.)

Согласно Лакатосу, эвристика может быть негативной или позитивной. По сути дела эта характеристика эвристики определяет стратегию ученых, реализующих нашу программу.
Негативная эвристика – это стремление во что бы то ни стало сохранить неизменность суждений, составляющих жесткое ядро (или, «научную парадигму» по терминологии Куна) в течение всего времени исполнения программы. И если полученные факты в чем-то противоречат суждениям жесткого ядра – то за счет изменений в теориях и законах защитного пояса приверженцы такой стратегии стараются минимизировать возникающие противоречия. Т.е. нужно извернуться как угодно, отбросить, все, что нас не устраивает, но сохранить в целостности, сохранности и неприкосновенности единственно верное и величайшее Учение Великого Кого-нибудь.
Позитивная эвристика программы, как правило, жестко не определена, не структурирована, эти положения возникают, обычно, непосредственно в ходе исполнения научной программы, характеризуются скорее своей несформулированностью, намеками на необходимость изменений защитного пояса. Но очень важно то, что накопление тенденций позитивного эвристического плана рано или поздно вызывают тенденцию к изменению уже самого жесткого ядра.
Если кратко, то следование ученых, исполняющих рассматриваемую программу, стратегии негативной эвристики, изначально подразумевает обязательную неизменность ядра этой программы и в настоящем. И в каком угодно далеком будущем. Например: «учение Маркса-Ленина-Сталина - единственно верное учение в нашем мире». Или: «Только США обладают полнотой знаний о том, что такое настоящая демократия». Это догма, через которую перешагнуть нельзя. Можно только хоть как-то подстраивать вновь обнаруживаемые факты и фактики в эту догму. И не нужно считать, что значение негативной эвристики исчерпывается исключительно ролью тормоза в развитие человечества. Это, помимо прочего, стабилизирующий фактор, не дающий возможности растранжирить достаточно ограниченные ресурсы человечества в попытке реализации массы абсолютно бредовых проектов.
И есть другой вариант стратегии, когда ученые, реализующие научную программу изначально готовы к тому, что, возможно, в ходе исследований, по мере накопления данных, придется менять ядро научной программы. И реализуемая программа фактически исчерпается, но при этом даст старт следующей программе и, возможно, даже не одной.
Изменения в защитном поясе - это нормальное эволюционное развитие научного процесса, с сохранением действующих научных программ. В то же время, изменения в жестком ядре, ведут к прекращению существующей научной программы, поскольку именно целостность ядра обусловливает персональную идентификацию этой самой программы. Вот такие моменты изменений в жестком ядре – это и есть те прорывы, которые обеспечивают скачкообразное, революционное движение науки. Это научные революции, происходящие тогда, когда исчерпываются все возможности эволюцией защитного пояса сохранить целостность жесткого ядра, и накопленный массив научных данных, противоречащих парадигме жесткого ядра, превышает некую критическую величину.

Рис. 5

Напомню, с чего началось рассмотрение нашего примера: «Мы наблюдаем две отдельно взятые точки «А» и «В» на плоскости».

Поэтому здесь жестким ядром является следующее утверждения:

«Процессы «А», «Е», «С», «D», «В» и любые прочие лежат в одной плоскости.»

Я задал это последнее условие НЕ ЯВНО в исходной посылке своего примера. И вот эта неявность основополагающих положений жесткого ядра, часто служит серьезным тормозом в развитие науки.

Вернемся к нашему примеру: по мере накопления фактов, в частности регулярно подтверждаемое наличие прямой связи «А-В» (с которой начиналось все наше построение) явно противоречит предложенной на рис. 5 конструкции. Мало того, на этой конструкции эта связь даже и не отображена. Однако эта связь реально существует и подтверждается экспериментально. И для того, что бы включить эту связь в конструкцию, не прерывая при этом другие связи нам нужно совершить научную революцию: предположить, что происходящие процессы связаны между собой не в двумерной плоскости, а в трехмерном пространстве. Достаточно предположения, что процесс «С» - вынесен за пределы плоскости и находится на некоем расстоянии над плоскостью (в примере с животным – ну, пусть это будет, хотя бы, предположения о наличие у животного зачатков интеллекта).

Рис.7. Те же самые данные, но в условиях диктуемых новым жестким ядром.

Таким образом, мы с одной стороны сформировали новое жесткое ядро. И с этим связан отказ от большинства конструктивных теорий входящих как в жесткое ядро, так и в защитный пояс. Новые реалии нового жесткого ядра показывают несостоятельность или недостаточность этих инструментов прошлой научной программы.
А, с другой стороны, перед исследователями открывается необозримое поле для новых исследований: трехмерье в плане возможностей для исследования куда как более ёмко, нежели двумерье.

И чем это важно для нас?
Все изменения в ходе даже самых оглушительных научных революций касаются только конструктивных теорий, т.е. объяснялок! Феноменологические теории всегда остаются в неизменности. Может меняться роль феноменологических теорий, но само их содержание и суть – не измены.
И этот факт – чрезвычайно важен для нас.

Вот две крайне любопытные для нас работы профессора Сильвио Чибени
«Ганеман и объяснение феномена гомеопатии»

«О научном статусе гомеопатии»

 Профессор-философ проанализировал гомеопатию Ганемана, как массив теорий, законов и обнаружил, что гомеопатия по своей структуре – двояка. В ее основе лежат, прежде всего, феноменологические законы, те, что всегда подтверждаются в эксперименте и составляют скелет гомеопатии, как метода терапии. Четкое следование именно этим законам и дает нам возможность лечить уверенно, надежно, эффективно.

Однако следование исключительно феноменологическим законам – это по сути дела – сухая инструкция, описывающая последовательность необходимых действий, которые нужно выполнить для получения желаемого результата. Что совершенно невыносимо для мыслящего человека, особенно воспитанного в канонах европейской модели мировосприятия. Нам обязательно нужно, если не понимать, что происходит на самом деле, так хотя бы иметь некую модель происходящего, создающую у нас иллюзию понимания, знания. И Ганеман, как европейский ученый, просто обязан был сделать попытку дать хоть какое-то объяснение тем явлениям, которые он открыл, описал и научился использовать в терапевтической практике.

Итак, 4 основных столпа гомеопатии, четыре феноменологических закона
- закон подобия
- закон уницизма (одно лекарство)
- закон минимально необходимой дозы
- закон о преимущественном применении потенцированных препаратов.

Вот эти основные феноменологические законы, перечисленные Чибени, которые, на первый взгляд, только и составляют жесткое ядро гомеопатии. Они действительно входят в это ядро, как весьма значимая из его частей.
 Тесно сообщаются с ними важные, но уже более частные законы: закон о составлении совокупности симптомов, о проведение испытаний на здоровых испытателях, законы гомеопатического обострения, индивидуализации назначения, закон важности второстепенных необычных симптомов, закон о значении психических симптомов и пр.

Все эти законы опять же феноменологичны. Т.е. они имеют замечательное практическое значение, но лишены объяснительного потенциала.

В тоже время, для объяснения феномена гомеопатии, Ганеман привлек современные ему конструктивные теории, соответствующие научной парадигме его времени. Это виталистические понятия о жизненной силе и о миазмах, как причине хронических заболеваний, и самое понятие о болезни, как патогенном процессе.

Нужно хорошо понимать, что научные воззрения Ганемана – это не отлитая в 1796 году, с выходом его первой, посвященной гомеопатии научной публикации, неизменная и окончательная модель. Взгляды Ганемана меняются и меняются кардинально! Если в 1803 году, в своей работе «Кофе в своем действии на организм» он указывает на кофе и прочие лекарственные вещества, регулярно употребляемые в пищу, как на причину развития хронического заболевания, то уже в первом издании Органона (1810 год) причиной хронических и острых заболеваний он указывает нематериальные миазмы.
Подчеркиваю - НЕМАТЕРИАЛЬНЫЕ! С другой стороны, в 1831 году в работе «ВОЗЗВАНИЕ К ДУМАЮЩИМ ДОБРОХОТАМ О СПОСОБЕ РАСПРОСТРАНЕНИЯ АЗИАТСКОЙ ХОЛЕРЫ» Ганеман пишет буквально следующее:
«… врачи бы в то же самое время устранили и уничтожили миазм (вероятно, состоящий из бесчисленных, невидимых живых существ) в пациенте и вокруг него, вокруг себя, даже в одежде, белье, кровати пациента».
«…в этих ограниченных пространствах, наполненных затхлыми водными парами, холерный миазм находит благоприятные условия для своего размножения и вырастает в огромное числом множество тех чрезвычайно малых, невидимых, живых существ одной породы, столь вредных для жизни человека, из которых, скорее всего, состоит заразительный материал холеры».
Т.е. в этой работе, если верить добросовестности и квалификации переводчика, Ганеман утверждает, что миазм холеры - миазм имеющий вполне материальную природу и состоит из мириадов живых, материальных существ. Т.е., по сути дела, Ганеман описывает уже не миазм, а контагий. И вроде бы, можно остановиться и начать бурные аплодисменты: вот оно начало микробиологии! Вот кто и когда выявил главную причину всех инфекционных заболеваний! А Кох с Пастером могут пока грустно покурить бамбук в сторонке...

Однако, при изучении фундаментального труда Мастера «Хронические болезни» (что в первом, что в последующих изданиях) миазмы представлены им снова в виде нематериальных, неопределяемых, духовных сущностей. Что и соответствует самой сути этого термина «миазм».

И, поскольку мы видим, что воззрения Ганемана даже по одному и тому же вопросу развиваются и сменяются на прямо противоположные, то как к окончательному мнению Мастера мы имеем право прибегнуть к последней его работе – 6-му изданию Органона.

Ответ находим в Примечании 7 к § 11 (6)

«Только человек образованный, искушённый в сравнении и дедукции, может сам для себя сформулировать нечто вроде сверхчувственной концепции, достаточной для того, чтобы удержаться от механических или материалистических объяснений. Он называет такие эффекты динамическими, являющимися, по существу, результатом влияния абсолютной, специфической, чистой энергии веществ и обусловленным ею их воздействием друг на друга. Так, например, динамическое влияние болезнетворных факторов на здорового человека, так же как и восстанавливающее здоровье динамическое воздействие лекарств на жизненный принцип, являются ни чем иным как инфекцией, то есть никоим образом чем-то материальным или механическим.» И там же далее «… лекарства действуют на наше здоровье без передачи организму своих материальных частиц, то есть динамически, наподобие инфекции».

(Напомню – Дедукция - от лат. deductio — выведение, переход от общего к частному путем логического вывода) – просто сделаем закладочку для памяти.

Итак, теперь мы определились с тем, что динамическое воздействие для Ганемана есть явление нематериальное, что при этом воздействии между взаимодействующими объектами не происходит обмена даже минимальных материальных частиц.
Теперь вернемся к миазмам. Единственная внятная и конкретная характеристика миазмов дана в § 72 (6)
«…эти заболевания называют хроническими. Они вызываются динамическим поражением - хроническим миазмом»

Что и требовалось доказать.

Итак, в 6-м «Органоне» миазмы для Ганемана – это нематериальные, динамические воздействия на нематериальную же жизненную силу.

Таким образом, мы видим, что воззрения Ганемана даже на один и тот же предмет – изменяются.

Я сознательно взял к рассмотрению не слишком яркий пример, потому что изменения воззрений Ганемана с течением времени наиболее ярко проявляются в позологических его изысканиях. И позологические рекомендации Органона 4 (дал одну сухую дозу и жди) – резко отличны от его же рекомендаций Органона 6 (давать препараты в р-ре, одну дозу 50000 разведения, индивидуализированными по частоте и степени промежуточного потенцирования, но достаточно частыми приемами). Однако этот пример общеизвестен.

Но здесь и сейчас мы рассматриваем структуру гомеопатии в свете современного эпистемологического анализа. Напомню, эту задачу блестяще разрешил Сильвио Чибени в своих замечательных работах, за что ему отдельное спасибо, но… Чибени не был врачом. Потому и оговорился, что «Идентификация и оценка законов, формирующих ядро и защитный пояс гомеопатии, являются задачей для исследователей-медиков» «О научном статусе гомеопатии» British Homoeopathic Journal 2001 (90):92-98 . В русском переводе статья выложена на сайте А. Котока «1796, Гомеопатия и прививки». http://www.homeoint.ru/homeopathy/essence/chibeni1.htm

Совершенно логично, что Чибени предложил в качестве жесткого ядра гомеопатии основные феноменологические положения Ганемана. Увы… Я уже упомянул о том, что жесткое ядро научной программы часто содержит неявные, но чрезвычайные важные, определяющие представления, пусть даже эти положения являются конструктивной теорией, важно, что бы в общественном сознании эти теории занимали положения аксиоматических, непреложных положений, т.е. были очевидны всем на уровне здравого смысла и, казалось бы, не нуждались в подтверждениях. Сильвио Чибени опустил тот факт, что гомеопатия родилась не на пустом месте, что Ганеман – врач по своему образованию. И фигурой умолчания в жестком ядре гомеопатии, его самым центром является положение, общее для всей европейский медицины. Это положение о том, что такое болезнь.
Этот вопрос мы разобрали в предыдущей статье, однако стоит повторить некоторые положения.
Итак, вот несколько определений того, что такое болезнь из достаточно авторитетных источников:

Болезнь (лат. morbus) — это возникающие в ответ на действие патогенных факторов нарушения нормальной жизнедеятельности, работоспособности, социально полезной деятельности, продолжительности жизни организма и его способности адаптироваться к постоянно изменяющимся условиям внешней и внутренней сред при одновременной активизации защитно-компенсаторно-приспособительных реакций и механизмов (Википедия)
«Болезнь – это процесс превращения нормального состояния в патологическое, связанное с реактивно-детерминированным изменением оптимальной меры компенсаторно-приспособительной саморегуляции живых систем». (Словарь физиологических терминов, 1987)

Болезнь, процесс, возникающий в результате воздействия на организм вредоносного (чрезвычайного) раздражителя внешней или внутренней среды, характеризующийся понижением приспособляемости живого организма к внешней среде при одновременной мобилизации его защитных сил. Б. проявляется нарушением равновесия организма с окружающей средой, выражающимся в возникновении побочных (неадекватных) реакций, а у человека — снижением на время Б. его трудоспособности. (Большая Советская Энциклопедия)

И если усреднить эти определения, мы получаем три основных положения, которые, собственно и представляют самую суть, жесткое ядро европейской медицины в целом:

• Болезнь - это случайный и вредоносный для живого процесс.
• Болезнь – это враждебное для организма явление, с которым нужно бороться и обязательно победить его.
• Любая болезнь имеет свою вполне определенную причину, и устранение этой причины приведет к излечению.

Эти три положения от европейской медицины унаследовала и гомеопатия.

Причем, нужно понимать и еще одно: эти положения - не феноменологические законы! Это конструктивные теории, основанные на ПРЕДПОЛОЖНИЯХ, не имеющие под собой твердой доказательной базы, что вполне однозначно демонстрируют работы титанов русской патофизиологической школы. И устойчивость этих конструктивных теорий обусловлена исключительно традицией и неизменно высоким экономическим эффектом, проявляющимся в ходе следования этим теориям.
Тем не менее, все произведения Ганемана пронизаны мыслью о необходимости бороться с болезнью, как с врагом, бороться с тем, что считается причиной.
Вот в этих своих положениях Ганеман вынужденно занимается созданием конструктивных теорий. Припомним нашу закладку для памяти! Когда Ганеман пишет о динамическом воздействии он пишет буквально следующее: «Только человек образованный, искушённый в сравнении и дедукции, может сам для себя сформулировать нечто вроде сверхчувственной концепции, достаточной для того, чтобы удержаться от механических или материалистических объяснений.»
Т.е. только такой человек может на основание ПРЕДПОЛОЖЕНИЙ, не реальных фактов, а предположений - сформулировать некую концепцию. И мы видим пример таких положений в гомеопатии:
- Это теория жизненной силы, позаимствованная им в витализме и развитая им.
- Это его теория болезни, как врага всего живого.
- Это его теория миазмов, как причины болезней.
- Это теория антимиазматического лечения.

Все перечисленное – это конструктивные теории, и именно здесь настоящее не паханое поле для вдумчивого, грамотного исследователя.
Почему это конструктивные теории?

Теория жизненной силы – теория совершенно умозрительная, никто и никогда не определял экспериментально наличие или отсутствие этой самой жизненной силы. Невозможно изучать ее физические свойства. Феноменов, связанных исключительно с жизненной силой в природе не обнаружено. Следовательно, на настоящем этапе наших знаний, мы не можем считать ее существование доказанным. А ведь главное отличие феноменологической теории – это неизменность проявлений феномена в реальности, наша способность измерить, фиксировать инструментальными методами проявления этого феномена вне зависимости от того, что именно мы думаем об его объяснении. Эта теория вполне устраивает нас и сейчас – но уже как общепонятное аллегорическое описание состояния пациента. «У него низкая жизненная сила» – и сразу представляешь клинику астенического, например, синдрома.

Теория болезни. Современная патофизиология уже лет 50, как доказала на феноменологическом уровне, сиречь – экспериментально, что болезнь не является врагом организма. Что болезнь – всего лишь один из адаптивных механизмов, свойственных нашему или любому другому живому виду. В предыдущей статье мы разобрались в этом вопросе.

Теория миазмов, как причины заболевания - опять же, современная патофизиология уже давно показала, что причиной заболевания инфекционный агент, как бы он ни назывался (инфект, бактерия, вирус, миазм или прион) не является. Инфект – одно из звеньев развивающегося адаптивного процесса, существенное, но не обязательное. И самое важное – истинной причиной болезни, если у нее вообще можно определить что-то подобное, исходя из данных Анохина, являются эмоции, эмоциональный фон.

Теория антимиазматического лечения. Вполне понятно, что если миазмы, что бы под этим термином ни подразумевал Ганеман, как реальные объекты воздействия в материальном мире отсутствуют, то как можно бороться с тем, чего нет? Как мы помним, четкого определения этому понятию Ганеман не дал ни разу, и теперь понятно, почему: сложно дать характеристику тому, что не существует в объективной реальности, И самое главное – для чего нужна такая борьба?

Значит ли это, что Ганеман ошибался и вводил эти конструктивные понятия с какой-либо злонамеренной целью? Конечно, нет. Построением этих конструктивных теорий Ганеман создал достаточно добротный защитный пояс, который долгие годы позволял сохраняться сути гомеопатии, ее ядру в относительной целостности и обеспечивал достаточно высокий уровень эффективности гомеопатии, как терапевтической системы. И, по сути дела, это пример уникальной, гениальной по исполнению негативной эвристики, невольно защищающей, помимо прочего, священную корову европейской медицины - теорию болезни, как патогенного и строго причинного процесса.
Это альфа и омега парадигмы европейской медицины как 200 летней давности, так и современной. И, что еще грустнее, именно эти конструкты, привели современную научную медицину к положению, когда медицина стала бизнесом, и цель этого бизнеса, как и любого другого – только прибыль. Потому что суть этих положений в том, что нужно лечить - не вылечивая, и лечить массово, без индивидуализации терапии. Только такое положение вещей выгодно для бизнеса, потому что индивидуализация терапии и ее реальная эффективность одномоментно делает медицинский бизнес либо неприбыльным, либо малоприбыльным.
И нужно было обладать гениальностью Ганемана, что бы суметь смягчить разрушительную силу этих положений, содержащихся в жестком ядре медицины, и суметь так скорректировать содержимое ядра и, особенно, защитного пояса, что бы реализовать возможность существования терапевтической системы, пусть даже несущей в своем ядре разрушительные элементы европейской медицины, но в тоже время - обеспечивающей практически абсолютную индивидуализацию терапии, а, следовательно, уникальную эффективность этой терапии...

С учетом данных современной патофизиологии, мы имеем право включить в ядро медицины (как научной программы), понятное дело – нашей, гомеопатической медицины, следующие положения:
- Болезнь есть генетически детерминированный вариант адаптивных процессов.
- Болезнь – это повод для мягкого, регулирующего воздействия.

И обязательные 4 феноменологических столпа Ганемана:
- закон подобия
- закон уницизма (одно лекарство)
- закон минимально необходимой дозы
- закон о преимущественном применении потенцированных препаратов.

И уже это жесткое ядро – должно обрастать новым защитным поясом,

Таким образом, если рассматривать болезни, как варианты адаптационного процесса, а не как врага, подлежащего уничтожению… То в нашем гомеопатическом королевстве все сразу становится на свои места… И я был просто счастлив, когда обнаружил у Процессо Ортега мысли, весьма созвучные моим… И мыслям Давыдовского!

Судите сами – Ортега цитирует доктора Переса: «Болезнь – это один из способов существования, своего рода прилагательное к существительному «человек».
Давыдовский пишет: «Болезнь—это тоже жизнь, а, следовательно, и приспособление организма к особым условиям существования.»
 
И вот здесь нужно вспомнить очень важную мысль, оброненную Алленом: «Характер миазма определяет характер болезни или ее формы».

Это революционная мысль! Она приводит нас к пониманию того факта, что одна и та же нозология может протекать по разному в границах доминирования каждого из миазмов… Оставаясь все той же самой нозологией! И одна и та же экзема, к примеру, может быть в псорическом варианте, в сикотическом варианте, в сифилиническом и туберкулиническом вариантах... И это будет одна и та же нозология – но в разных вариантах!
Но это только первое, что приходит в голову. Другой, не менее важный вариант развития этой идеи: любое заболевание в стадиях своего развития неизбежно проходит через разные фазы, соответствующие миазмам. Процесс начинается в псоре (острые болезни вообще, как правило, протекают по механизмам именно этого миазма, за исключением фазы разрешения). При хронизации процесса, обычно, следует достаточно длительная сикотическая фаза, которая приходит к терминалу или сразу через сифилиний, или через туберкулиновую фазу.

Так что же такое – миазм?

И первую подсказку мы получаем в работах Ортеги, который приводит нас к мысли, что миазм – не есть следствие воздействия неких инфекций в прошлом или настоящем… Что миазм – это вектор развития патогенетических реакций у конкретного индивидуума.

И из этого следует основополагающая мысль Ортеги: : «… раз и навсегда следует оговорить, что ни в коем случае изолированный симптом НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО СООТВЕСТВУЕТ НЕКОЕМОМУ МИАЗМУ; МИАЗМ ВСЕГДА ОТНОСИТСЯ К ЦЕЛОМУ, К ПОЛНОТЕ, КОТОРАЯ И ЕСТЬ ЧЕЛОВЕК»

Т.е. как мы определим, что такое миазм?
Исходя из всего вышеизложенного, опираясь на данные русской физиологической школы, мы можем с полным правом сказать: миазм – это реализованный на настоящий момент доминирующий вариант направленности основных адаптивных реакций организма. Или так: миазм – это вектор развития процесса адаптации. Это первая сторона миазма.
И вторая сторона, сразу приходящая в голову, быть может - определяющая: миазм – это вектор эмоционального ответа данной особи на действие раздражителей. То, какую эмоциональную окраску вызывает действие раздражителей – вот что определяет, какие именно механизмы будут задействованы в развивающемся, как ответ на пережитое воздействие комплекса раздражителей, адаптозе.
В самом деле, один и тот же раздражитель у разных особей вызывает различный ответ. Эмоция может быть одной и той же, например – эмоция страха. А вот ответ, что она вызывает, он сплошь и рядом - различный. Страх, испуг… И один человек убежит. Другой – замрет, третий – умрет от страха, четвертый ответит встречной агрессией.
Одна и та же пусковая афферентация, одна и та же пусковая эмоция в ходе афферентного синтеза, на основание памяти, обстановочной афферентации и мотивационного возбуждения, продуцируют совершенно различные варианты ответных реакций. И совсем несложно отметить, что конкретному человеку, на данном этапе его существования, свойственен вполне определенный, объединяющий тип таких ответных реакций. Причем, и это очень важно – доминирование определенного вектора реакций происходит как на психическом уровне, так и на уровне соматических ответов.
И, с другой стороны, что не менее важно, один и тот же раздражитель у разных людей в группе, подвергающейся воздействию этого раздражителя, вызывает различные эмоции – кто отреагирует эмоцией страха, кто-то гневом, кто-то безразличием, кто-то негодованием, кто-то угрызением совести, кто-то радостью.
Гениальность Ганемана позволила ему четко отметить и классифицировать эти основные варианты ответных реакций организмов на единый внешний раздражитель и эмоцию, которую он вызывает. Единственно, Ганеман объединил в одном миазме, сифилинии, характеристики двух миазмов – сифилиния и туберкулиния. Чем и объясняется путаница и противоречивость свойств описания сифилиния у Ганемана. Но стоит распутать этот клубочек, как картинка становится вполне ясной и логичной.
Таким образом, мы можем постулировать, что миазм, в конечном итоге – это доминирующий вектор направленности реализуемых ответных реакций организма, определяемый особенностями психики конкретного человека. Именно эти особенности определяют и какой эмоцией ответит человек на некий раздражитель. Именно эти особенности определят и какие конкретно варианты ответных адаптивных действий реализуются.

Вот тут есть одна тонкость… Процесс любой адаптации характеризуется, как известно из физиологии, разными фазами: фазой компенсации, фазой декомпенсации и фазой суперкомпенсации… Я сознательно остановился на такой грубоватой классификации, потому как невозможно объять необъятное… И если я способен вычленить и представить себе фазы компенсации и декомпенсации в клинике миазмов, то как подобраться к клинике суперкомпенсации – для меня на настоящий момент загадка. И я с удовольствием уступаю честь первооткрывателя в этом вопросе любому желающему.

Для того, что бы понять, что дают нам идеи русской физиологической школы в осмыслении и практическом использовании теории миазмов нам достаточно анализа фаз компенсации и декомпенсации в клинике миазмов.

Однако, для дальнейшего анализа, нам нужно определиться с тем, какая клиника соответствует тому или иному миазму.

Привычное прочтение работ Ганемана предлагает нам не заморачиваться в этом отношении, а следуя мастеру, банально ориентироваться на данные анамнеза. Болел гонореей – есть сикоз. Болел чесоткой – есть псора, болел сифилисом – значит, есть сифилиний.
Готовясь к написанию этого текста, я снова и снова внимательно штудировал «Органон» и «Хронические болезни». Но не как обычно – в поиске ответов на вполне определенные вопросы. А просто, как сторонний читатель, имеющий некоторое представление о методологии научного эксперимента.
И вот что обнаружилось.

Основой Органона нужно считать закон подобия. И в Органоне четко, логично, железобетонно, на экспериментальном уровне доказано наличие этого закона. И, собственно, вся структура Органона построена вокруг этого факта. А за доказательствами по миазматике читатели оправлены к другой работе Ганемана – к «Хроническим болезням»
А вот тут – грустно.
И в начале «Хронических болезней», и в Органоне Ганеман указывает на то, что данные, на основание которых он пришел к своим выводам по миазматике - неоспоримы и получены в результате многочисленных наблюдений и экспериментов… И нам предлагается верить в эту неоспоримость. Кто как, а я к такой безоглядной вере не готов.
Дальнейшее изучение уже «Хронических болезней» дает нам понимание того, что экспериментальной базы под утверждением, что миазм псоры-чесотки есть причина всех невенерических хронических заболеваний – такой базы в доступных нам работах Мастера нет. Ганеман ее не предоставил. Собственно, чему удивляться: и по сию пору никто и никогда не смог предоставить доказательств того, что инфект – есть причина инфекции. Грамотных и доказательных модельных экспериментов, доказывающих это, якобы неоспоримый факт, – не существует. С другой стороны, можно представить себе как сложно доказать недоказуемое, ведь мы уже разобрались с тем, что инфект не может служить причиной, этиологически значимым фактором. Инфект, в лучшем случае, одно из звеньев патогенеза, не более.
Таким образом, экспериментально предположение Ганемана, что именно псора – причина и основа всех без исключения хронических заболеваний – не доказано. Это конструктивная теория, соответствующая уровню науки времен Ганемана.

Теперь присмотримся к наблюдениям, которых им собрано действительно удивительно много. Для науки 19-го столетия подобное, может быть, и считалось бы доказательством… Увы, для нас, в нашем 21 веке – такие данные могут быть исключительно основанием для выдвижения гипотезы. Но не доказательством ее правомерности. Что сделал Ганеман? Он выбрал массу примеров того, как у пациентов, перенесших чесотку – в дальнейшем развивались тяжкие хронические болезни в той или иной форме. Ну и приводит массу клинических примеров того, что подавляющая терапия наружных проявлений заболевания – не есть хорошо. Любопытно ознакомиться с первой группой данных. И приятно лишний раз убедиться в том, что лечить нужно не болезнь, а человека. Но каким образом все эти наблюдения доказывают, что чесотка – причина всех хронических болезней? Только авторитет Ганемана и привычка слепо доверять ему может заставить нас принять это положение. Принять на веру!
Но вот беда…
С одной стороны – Ганеман не взял репрезентативную группу пациентов, реально болеющих чесоткой, не отследил их катамнез… Не убедился сам и не убедил нас в том, что у большинства из этих пациентов развиваются именно такие хронические заболевания, о которых он пишет. Нет. Он берет только ту группу пациентов, переболевших чесоткой, у которых подобное развилось, игнорируя все прочие случаи. И выделяет группу пациентов, у которых хронические страдания развились, но чесотки в анамнезе не выявлено. Поскольку мысль о возможной ошибочности своих положений Ганеману в голову не приходит – он успокаивает нас и себя предположением о том, что чесотка у этих страдальцев была, но просто они об этом или молчат, утаивают, либо сами не знают.
Прямая аналогия: мне пришла в голову мысль, что все русские - алкоголики. И я решил доказать это. Следуя методе Ганемана, я шагаю в наркологический кабинет и выбираю карточки с диагнозом «Алкоголизм» у пациентов с русской национальность. Я набираю 1000 таких карточек. Вот - доказательная база – 1000 примеров того, что уж коли угораздило родиться русским, то ты обязательно алкоголик. И победно сообщаю: тысяча русских - алкоголики. Значит алкоголиками, являются все русские. Кто скажет, что первичная лемма доказана? И кто догадается, куда меня пошлют с «доказательствами» подобного уровня?
В науке подобные «доказательства» нынче называются «подтасовкой», приведение данных к желаемому исследователем результату с одновременным игнорированием противоречащих выдвинутой гипотезе фактов.
Это печальный вывод… Но ничего иного о методологии получения доказательной базы Ганеманом в отношение миазмов, к сожалению, я сказать не могу. Причинная связь «чесотка-псора = хроническое заболевание» - не доказана.
Отсюда понятны и неуспешности в терапии пациентов, при пунктуальном использование рекомендаций Ганемана. Пока мы видим назначение сообразно закону подобия – мы видим Геринг. Как только начинаются назначения обязательного меркура всем без исключения сифилиникам – Геринг исчезает. Если только меркур случайно не оказался необходимым подобным препаратом. И становятся понятными отрицательные отзывы о миазматической теории со стороны таких мастеров, как тот же Геринг.

Но… Эту книгу, «Хронические болезни», писал Ганеман, гений. Он мог ошибаться. Но зря никогда и ничего не делал. Самое простое и вульгарное прочтение его теории миазмов – это вера в прямую причинную связь между чесоткой, сикотической болезнью, сифилисом - и последующими хроническими заболеваниями. И такое прочтение его работы совершенно несостоятельно.
Не буду здесь устраивать детальный разбор книги «Хронические болезни», для нас сейчас важна мысль о том, что диагностировать миазм Ганеман предлагает не по факту наличия заражения в анамнезе, а по клиническим проявлениям миазмов. И он даже приводит перечень симптомов латентной псоры… К сожалению – не приводя их для прочих миазмов в латентном и не только латентном состоянии.
Но сама мысль – крайне важна: только клиника, анализ ее приводит нас к пониманию того, какой миазм доминирует у пациента. Для этого нужно всего лишь знать эту клинику.
         
Вот теперь и пришло время нам обратить к этой клинике.
         
Я воспользуюсь правом автора этого сообщения. И совершенно сознательно разделяю клинику миазмов на два уровня. На уровень психики и уровень основных модальностей общего плана и клиники этих же миазмов на уровне сомы.

Тут нужно понимать следующее – мы можем видеть, и видим! – выраженную доминанту того или иного компенсированного миазма на уровне психики. Пусть компенсированный миазм на психике нам практически не дает симптоматики, для нас важно констатировать сам факт компенсации именно на уровне данного миазма.
Поскольку компенсированный вариант клиники на соме – это аклиническое течение адаптоза, для нас оно неинформативно. Мы можем только констатировать факт отсутствия клиники на соме, и это общий для всех миазмом факт. Поэтому анализировать на соме мы можем только вариант декомпенсации и факт доминирования клиники того или иного миазма.
Вслед за Ортегой, я хочу внести ясность в названия миазмов. Что бы не путаться самому и не путать Вас, я предлагаю впредь миазмы называть следующим образом:
Псора
Сикоз
Туберкулиний
Сифилиний

Просто для того, что бы сразу было понятно, что речь идет именно о миазме, а не о нозологии.

Кроме того, следуя утверждению старых авторов о том, что счастливые люди – не болеют, я, для наглядности, ввожу субъективный показатель – «уровень возможного счастья».

Кроме того, что бы не изобретать очередную серию велосипедов, я банально скомпилировал те сведения, что дают нам по клиническим проявлениям миазматики на соме Ганеман, Аллен, Робертс, Ортега, Кент, Ранжиндран. Симптоматика миазмов на соме представлена в отдельной таблице, в приложении.

Симптоматика ПСОРЫ на психическом уровне.

Компенсированная псора.

Девиз: «Господи, благодарю тебя за то, что у меня есть».

Квинтэссенция компенсированной псоры – молитва последних Оптинских старцев:

Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день.
Дай мне всецело предаться воле Твоей Святой.
Во всякий час сего дня во всем наставь и поддержи меня.
Какие бы я ни получал известия в течение дня, научи меня принять их со спокойной душою и твердым убеждением, что на все Твоя Святая воля.
Во всех моих словах и делах руководи моими мыслями и чувствами.
Во всех непредвиденных случаях не дай мне забыть, что все ниспослано Тобою.
Научи меня прямо и разумно действовать с каждым членом семьи моей, никого не смущая и не огорчая.
Господи, дай мне силу перенести утомление наступающего дня и все события в течение дня.
Руководи моею волею и научи меня молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать и любить.
Аминь.

Нормальная активность.
Отличительная черта – способность быть удовлетворенным даже имеющимся минимумом. Разумная достаточность в потребностях.
Счастье от уже имеющегося. Способность быть счастливым продолжительное время. Психическая устойчивость, независимость от чужого мнения.
Самодостаточность.
Что бы иметь представление о том, что такое психика компенсированной псоры – вспомните князя Мышкина в «Идиоте» Достоевского. Вообще читать классику дело полезное, но для гомеопата – еще и чрезвычайно нужное. Образы многих препаратов уложились у меня в голове именно благодаря прочтению классической литературы.
Кроме того, когда вы знаете характеристику компенсированной псоры, вам будет понятно, отчего регулярно исследуемый уровень счастья наиболее высок в бедных, малоразвитых странах. И понадобились определенные статистические манипуляции для того, что бы прикрыть этот малопонятный обществу потребления факт.
В ходе обсуждений этих новых концепций неожиданно для меня всплыл еще один важный критерий для определения того, какой миазм доминирует в психике личности. Это личностное отношение к Заповедям Божиим. Человек, пребывающий в компенсированной псоре, следует этим Заповедям. Для него это так же естественно, как и дышать.

Декомпенсированная псора.

Основа декомпенсированной Псоры – гиперактивность, периодичность, неадекватность использования ресурсов. Следствием этого будут недостаточность, ДЕФИЦИТ, НЕХВАТКА. Отсюда быстрая истощаемость работы всех органов и клеток. Но, в тоже время, и достаточно быстрая восстанавливаемость.
         
Понятно, что недостаточность, дефицит – все это приводит и к еще одному феномену – малой инерционности систем. И мы видим преобладание быстрых, стремительных реакций.

Псорическая декомпенсация происходит на фоне явного энергетического дефицита, сначала – демонстрируемого, а ближе к терминалу – и наблюдаемого объективно.
Отсюда ярчайшей чертой д-псоры (декомпенсированная псора) является слабость, утомляемость на всех уровнях. Желание лечь в самых неподходящих условиях – одна из точных характеристик д-псоры.
При этом, реакции часто выражены в гиперактивной форме – быстро развиваются, но кратковременны и истощаемы. Д-псора чрезвычайно тревожна, что заставляет ее двигаться быстро, работать быстро и упорно, однако слабость присущая ей, приводит к ожидаемо быстрому утомлению, изнеможению. И очень скоро д-псорик начнет бояться уже любой деятельности, даже разговора – предчувствуя неизбежность унизительного, мучительного упадка сил, изнеможения. Что, в свою очередь, усиливает тревожность.
Отсюда множество субъективных симптомов, которые обычно не подтверждены объективной симптоматикой. Множество фобий, прежде всего – страх заболеть неизлечимым заболеванием, но без конкретики. Тревоги и страхи д-псоры всегда неконкретны - он будет бояться вообще собак (и это будет реальный страх!) – но не сможет описать самую страшную для него собаку. Это всегда страх, тревога вообще.
Можно сказать – это страх, тревога «на всякий случай».

Слабость, быстрота реакций, тревожность обуславливают и наличие у д-псоры прочих значимых проявлений.
         
Прежде всего – повышенную чувствительность и восприимчивость. Псору называют ЧУВСТВИТЕЛЬНЫМ МИАЗМОМ.

Тревожность, слабость, быстрота реакции (в том числе и мышления) – основа часто встречающейся потребности к пустому философствованию, прожектерству. Полон планов, идей. Но никогда не делает попыток к их осуществлению - как правило, его планы - это набросок, голая идея. Или пустые мечты («вот если бы я нашел миллион…»).
Нет способности к концентрации усилий, и как результат - нет сил даже для детализации собственного плана, не говоря уже об его осуществлении. Как пишут старые авторы - бесплодный философ.

Частый симптом – отвращение к компаниям. Однако и здесь в основе лежит страх утомления, истощения: общение так утомительно! И как следствие - стеснительность за счет ощущения своей неполноценности или несостоятельности.

Интересная особенность д-псоры: беспокойство, тревожность такого пациента часто связаны с желанием чего-то, например - вещи, которая в действительности не является для него необходимой. И очень важно – как пишет Робертс – «они тоскуют по тому, чего не хватает организму, но, когда его получают, навсегда удовлетворяются.»

Слабость и беспокойство приводят к уникальной «оправданной» лености псоры – эта леность реальной неспособности что-то сделать, все, что должно быть сделано – энергетически слишком затратно для д-псорика, и, следовательно, полученный результат не оправдывает затраченных усилий. Отсюда и неряшливость, отвращение к мытью, к работе вообще. Неорганизованность.

Слабость часто служит причиной раздражительности – внезапные вспышки гнева, иногда сопровождающиеся истерикой, но без агрессии, без потребности причинить вред, ущерб кому-то из окружающих или себе самому.
И все перечисленное становится причиной характерной для д-псоры угнетенности пациента.

Д-псорик всегда желает следовать Заповедям Божиим, но это же так утомительно, почти невозможно… Нет, это совсем не возможно - именно для него. Но это не его вина, это все слабость.

И, прошу прощения, но д-псора настолько очевидна и в тоже время многообразна, что я не смог придумать объединяющего девиза для нее, кроме вот этого: «Как же жить тяжело…»

Модальности псоры

ЛУЧШЕ

Лучше летом, лучше в тепле, лучше от согревания изнутри и снаружи,

Лучше всего лежа в тепле – это характерная особенность.

Лучше при есте­ственных выделениях (моча, пот, понос и вообще стул, менструации и т.д.);

Лучше при расчесывании, при плаче, при еде, проявлении ранее подавленных сухих кожных высыпаний.

ХУЖЕ

Хуже зимой, хуже от холода, хуже от заката до восхода солнца, отвращение к холоду.

Стоя хуже, чем сидя, сидя хуже, чем лежа…

ПСОРА соматические симптомы

Ганеман дает удивительно широкий спектр симптомов и нозологий соответствующих псоре…

О чем это говорит? Я считаю, что это простительная недоработка мастера – один человек не может сделать все, и Ганеман просто не успел с присущей ему тщательностью довести до логического совершенства этот раздел… Насколько я понял, на ТОМ этапе для Ганемана важнейшим и определяющим признаком для отнесения симптома или симптомокомплекса к разряду псорических являлось наличие чесотки (точнее – кожной сыпи с зудом) в анамнезе. В результате мы имеем хронические язвы с гнойным отделяемым – в числе псорических проявлений и тому подобные несообразности. По этому поводу Дэвид Флорес пишет «несмотря на то, что псора является основой двух (прочих) миазмов, симптоматология соответствует преобладающему миазму - которым не всегда является псора, - так как, с другой стороны, у каждого из нас есть что-то от трех миазмов, с преобладанием одного, или двух, или даже в равной степени всех трех. В соответствии с этим в патогенезе всегда участвуют три миазма» (Предисловие к испаноязычному изданию «Хронических болезней»).

Итак – псора. Ее основная характеристика кратка – «ЧУВСТВИТЕЛЬНЫЙ МИАЗМ».

Особенность псоры: для нее характерны исключительно функциональные и преходящие нарушения. Но этих нарушений МНОГО. Они протекают на фоне гиперчувствительности с зудом, раздраже­нием, жжением, ведущими к конгестии и воспале­нию.
Для псоры характерно драматическое, быстрое развитие событий.
         
Очень важно для понимая сути псоры следующее – псора всегда СЛИШКОМ, но на фоне НЕДОСТАТОЧНОСТИ.

В Общем для псоры характерны:
- зуд, нездоровая кожа с жжением и зудом.
- все проявления с характеристикой "гипо-" как правило псорические:
- гипоплазия
- атрофия
- гипотензия
- дефицит указывает на Псору.
- слабость — это Псора.
- преобладание тормозных процессов указывает на Псору.
- сухость слизистых оболочек указывает на Псору.
- острые заболевания, в том числе - как результат тяжелых психических переживаний (напряжение, эмоции и т.д.).

(Компиляцию клинических симптомов по миазмам см. в Приложении, в объединенной таблице)

Сикоз. (психика)

Компенсированный сикоз

Девиз: «Господи, даруй мне по трудам моим».

Жажда созидательной деятельности и активная деятельность во имя своего блага. Стремление к расширению, увеличению сферы деятельности, стремление к заслуженному признанию. Интенсивный труд в обоснованной надежде на законное и публичное вознаграждение. («Американская мечта»)

Стремление жить по Заповедям Божиим, но… Но требования этих установлений касаются исключительно группы избранных, к которым ты, естественно и принадлежишь. Все прочие – не избранны, и нарушение заповедей в их отношение действительными нарушениями не являются. Можно бомбить Ирак, сжигать евреев в крематориях, запрещать участие русских инвалидов в параолимпиаде и при этом искренне считать себя порядочным человеком.

Декомпенсированный сикоз (д-сикоз).

Девиз: «Главное – не быть, главное – казаться».

Основное в д-сикозе – это отсутствие уверенности в себе. «Я хочу. Но смогу ли я? А вдруг не смогу? И все увидят, что я не могу…»

Из этой основы проистекают прочие характерологические особенности д-сикоза.
И прежде всего - его подозрительность. Констатируется неуверенность в себе, но реализованный вектор мироощущения заставляет искать причину этой неуверенности вне себя, и он ее ищет в окружении – для него потенциально виновны ВСЕ. Весь мир. И раз за разом он находит подтверждение этой виновности – в поведении и поступках своих детей, родных, друзей и совершенно незнакомых ему лиц. Мало того – он подозрителен даже к себе самому - он сомневается в верности того, что только что написал. Однако, как отмечает Дж. Г. Аллен «сикозный больной рассеян только в некоторых вещах; он забывает слова, предложения и предыдущие строчки, которые он только что прочел; он задается вопросом, как пишется по буквам самое простое слово — он мгновенно теряет мысль, или часто теряет нить разговора; он постоянно останавливается, чтобы подобрать нужное слово.»
Он помнит, но он сомневается в том, что он помнит правильно.Он помнит, что сосед ему должен 3 рубля. Это он помнит точно. Но может быть долг не 3, а 5 рублей?
Подозрительность быстро приводит к развитию сварливости, стремлению обидеть, оскорбить других. С одной стороны – это постоянная проверка окружения, вызванная недоверчивостью и мнительностью (самая тривиальная фраза домысливается и дополняется, трансформируясь в нечто обидное и унизительное для д-сикотика…). С другой стороны – это может быть проявлением уже устоявшегося мнения об обязательной враждебности всего окружающего по отношению к нему.
Неуверенность в себе компенсируется жестокостью в отношение зависимых от него или физически более слабых, чем он людей, в отношение детей, животных.
         
Важный момент – д-сикотик всегда индивидуалист. Он всегда ощущает себя вне мира. И всегда стремится жить за счет этого мира, ни мало не интересуясь последствиями своих деяний. Его идеал – только брать, ничего не давая. Достигается это за счет естественных для д-сикотика хитрости, нечестности, лживости. Сиюминутные личностные интересы оправдывают для д-сикотика все перечисленное. Он вполне может быть двуличен – и при этом искренне считать себя глубоко порядочным человеком. Коварство для него – не более чем способ использования изначальной ущербности всех окружающих, в которой он априори убежден. Он – избран, он - лучший, вне всяких сомнений. А все вокруг – лохи, изгои. Единственное предназначение которых - ублажать и кормить его. И восхищаться им. Эгоизм – это естественное состояние для д-сикотика.
Для этого миазма характерно довольно много страхов. Но страхи эти всегда конкретны. Д-сикотик боится вполне определенной соседской собаки из дома напротив, которую выпускают гулять в 7-45 утра.

Подобные конкретные страхи определяют развитие у д-сикотиков устойчивых маний. Страх, что слушатели его не поймут – заставляет его несколько раз повторять одну и ту же фразу. Страх, что его ограбят путем вскрытия двери – заставляет снова и снова проверять и перепроверять – закрыты ли все замки.
(Муж ложится спать. Жена спрашивает его:
- Ты закрыл дверь на наш новый шведский замок?
- Закрыл.
- А на старый немецкий?
- Закрыл.
- А на бабушкин?
- Закрыл
- А на засов?
- Закрыл
- А палочкой дверь подпер?
- Палочкой – не подпер…
- Ну вот всегда так!!! Заходи – кто хочет… Бери – что хочет…)

Неуверенность в себе служит причиной скрытности, алчности.

Виджейкар пишет о наличие двух вариантов сикоза:

- сикоз-избыток

- сикоз-недостаток.

В этой идее хорошо видна двойственность сикоза, его постоянные «или-или», его полярность.
Если был избран вариант адаптации «рубаха-парень» - перед нами нагловатый, шумный, хвастливый, ярко и вызывающе дорого одетый господин, обычно полный, полнокровный нувориш… Прикрывающий хамством и внешней мишурой свою неуверенность, несостоятельность.
И второй вариант – Скрудж : «не высовывайся», «тише едешь – дальше будешь», «мужчины не плачут – никто не должен видеть твоей слабости», «копеечка – рубль бережет».

У д-сикотиков очень любопытные взаимоотношения с Заповедями Божиими. Да, конечно, нужно жить по этим Заповедям, но – заповеди эти относятся только к избранному меньшинству. И, главное , ты, как самый избранный, имеешь полное право эти Заповеди…. Ну не то что бы нарушать… А… А следовать им не слишком буквально. Тем более что эти «незначительные» нарушения приведут к росту твоей, конечно же, благословенной Господом исключительности. И, что совершенно понятно для любого разумного человека – важно, что бы об этих шалостях никто не узнал. Ты же должен думать о малых сих, ты, являющийся для них сияющим и непогрешимым примером…
Ну, а с Господом как-нибудь договоримся.

Уровень счастья на фоне сикоза. Счастье есть – счастье обладания, заслуженного или нет – не так важно. Важна зыбкость этого счастья. Ты долго мечтал о «Мерседесе» последней марки. Ты честно заработал деньги (или в варианте д-сикоза – украл их, так или иначе). На эти деньги ты честно купил эту замечательную машину. Ты – счастлив. Ровно до того момента, пока не сообразишь, что у тебя – одна такая машина. А у соседа напротив – их три. А у соседа справа машина одна – но зато «Мазератти» в люксовом исполнении.

Ой, а куда подевалось твое счастье?

Общие модальности Сикоза

УЛУЧШЕНИЕ

Лучше: зимой, когда воздух сухой, в сухую, прохладную погоду.
Лучше по утрам, при потягивании, при медленном движении, лежа на животе или при давлении на него либо на область желудка.
Лучше при возобновлении подавленных естественных выделений (например, менструаций)

Лучше при катаральных, слизистых выделениях через слизистые оболочки, например, слизистые бели, слизистое отделяемое из носа, раневая катаральная экссудация.
Физиологические выделения не приносят облегчения.

И общее, и психическое состояние может значительно улучшаться при возникновении различных разрастаний – кожных или фиброзных, при рецидивах старых язв или ран, но с отделяемым серозного характера.
При Сикозе наблюдается зуд как при Псоре, открытые язвы, как при Сифилинии – но и то, и другое – с обязательным серозным отделяемым.

УХУДШЕНИЕ

Сикотических пациентов старые авторы называли "живым барометром". Им всегда хуже при изме­нениях погоды. Когда идет дождь, когда влажность воздуха повышена — они страдают.

В покое, во время грозы – от сырости.

От жары, от мясной пищи.

СИКОЗ (сома) – «дискоординационный миазм»

Дискоординация во всем — избыточный тканевой рост (бородавки, кондиломы, фиброзные разрастания и т.д.).
Инфильтрации и депонирование различных веществ в тканях…
Наоборот – депривация (лишение) веществ в тех или иных тканях.

Особенность сикотических состояний – замедленное, "коварное", скрытное развитие. Манифестация последствий происходящего обычно отсрочена.

ОБЩИЕ ПРОЯВЛЕНИЯ
- характерны все "гипер" процессы:
гиперплазия
гипертрофия
гипертензия
- Сикоз сопровождается катаральными выделениями.
- Избыточные и преувеличенные реакции
- Увеличенная секреция
- Сальная кожа, обильное потоотделение,

СИФИЛИНИЙ – характеристика на уровне психики.

Компенсированный сифилиний

Казалось бы – как сифилиний может быть компенсированным? Деструкция, разрушение, извращение… Но всегда нужно помнить о маленькой, шумной, наглой медицине и огромной, мудрой биологии. Современная медицина задумывалась и создавалась в основных чертах своих в Европе 19-го века… На Северо-Западе Европы: Англия, Германия, Скандинавские страны, Франция… К концу 19-го века – Северная Америка… Это страны переживавшие в то время период неудержимого развития, промышленной революции – СИКОЗА во всей его красе… Идеи этого времени, дух этого времени, дух сикоза и составляют суть научной медицины – она направлена на решение задач конкретной личности и только конкретной личности.… Она лечит (в своих лозунгах) – ЧЕЛОВЕКА. Отдельно взятого человека.
И что в этом плохого?

Биология дает нам понимание того, что интересы популяции ВСЕГДА превалируют над интересами отдельной особи… Естественно, если эта популяция желает продлить свое существование на достаточно продолжительный отрезок времени…
Но вот парадокс: научная медицина изначально преследует исключительно интересы отдельного человека и никоим образом – интересы популяции… Иными словами, научная медицина – персоноцентрична и в этой своей персоноцентричности - антибиологична…
Это интересная коллизия, и я надеюсь найти время, вернуться к ней в дальнейшем.
Однако вернемся к нашим баранам – компенсированный сифилиний…
         
Это ситуация, когда человек (индивидуум) осознанно или нет, приносит свои интересы в жертву интересам сообщества. Например – голодная мать в шестой раз сдает за деньги свою кровь, что бы купить хлеба для своих детей… То, что она делает – не выход. Это самоубийственно… И, скорее всего, она погибнет… Но эти поступки дают надежду на выживание для ее потомства. Что в данный конкретный момент для популяции будет оптимальным. Это подвиг без надежды на то, что его увидят и не нуждающийся в оценке: человек в таком состоянии просто не может поступить иначе. Он делает то, что должно делать - без патетики и размышлений на тему «быть или не быть». В этом проявляется очень важная, скорее всего, ведущая черта сифилиния - эмоциональная притупленность, даже – эмоциональная тупость.
Вспомните, как описывает Толстой капитана Тушина и его батарею – под градом ядер, пуль, без пехотного прикрытия одинокая батарея сдерживает удары французской, лучшей армии того времени… И неуклюжий, неловкий капитан, спокойно совершающий невозможное. Потому что есть задача. И невозможно ее не выполнить.
 
Квинтэссенция компенсированного сифилиния обращенного во вне: «Господи, дай мне отдать жизнь мою за други моя»…

Я сознательно пишу эти строки в конце описания экстравертного к-сифилиния, потому что этот миазм в громких словах и девизах не нуждается…

Однако… Есть и еще одна сторона компенсированного сифилиния, индивидуальная, интравертная. О которой даже думать как-то не принято.
И эта сторона касается вообще всего живого, не только находящегося в болезни. Мы же помним, что жизнь – это абсолютно смертельное заболевание… Смертны все без исключения и это нормально. Вечная жизнь – вот самое страшное проклятие, наказание. Но, я понимаю, что это только мое мнение и навязывать его я никому не буду, не имею права.

Однако, мы, таки, все рано или поздно умираем. И сложно было бы представить, чтобы этот, такой важный для нас всех момент, был бы не организован хоть относительно оптимальным образом… Странно звучит, правда?
 
Однако – откроем «Войну и Мир» Толстого, четвертый том, часть первая, сцена смерти князя Андрея.
«С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна — пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.
Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно-медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем — за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда-то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что-нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
— Кончилось?! — сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их.»

Гений Толстого дает нам возможность разглядеть то, что мы так редко видим сейчас в реальности: естественный, без ятрогении процесс умирания.
В нем нет ничего страшного для умирающего, ничего мучительного – вне зависимости от того, какие муки больной испытывал еще недавно. Он пришел к финалу – и механизмы компенсированного сифилиния даруют ему смерть, как утешение, как успокоение.

Увы, я не нашел ничего значимого по танатологии, поэтому могу отметить только два основных таких механизма:

• Отключение эмоций или их резкое обеднение. Я помню, как испытывал нечто подобное в послеоперационный период, когда находился под воздействием транквилизатора… Когда бессонной ночью тупо таращился на циферблат часов, на секундную стрелку и механически отмечал – вот еще минута прошла… Без раздражения, без надежды, без страха – просто констатация факта: минута – прошла. Но это медикаментозное воздействие. А физиологический сифилиний дарует такую эмоциональную тупость каждому, находящемуся в процессе естественного умирания. Блокируется страх, тревога, удивление, любопытство… Человек воспринимает происходящее, как должное. Как пишет Толстой: он просыпается от жизни.
• И второй механизм, тесно связанный с первым - отключается чувствительность, прежде всего, болевая.

Т.е. отработка всего этого перечисленного делает смерть не мучительной, а достаточно естественной, житейской, что ли...
Иными словами – биологическая роль физиологического интравертного сифилиния – это обеспечение в терминальной фазе немучительности ухода из жизни. Еще раз подчеркиваю – вне ятрогенного воздействия в современном его варианте!
Причем, очень важно еще то, что здесь мы видим компенсированный интравертный сифилиний как у уходящего, так и у тех, кто его провожает. Т.е этот механизм защищает как умирающего, так и остающихся! Но очень важно – вне ятрогении!

Сифилиний - это концентрация мышления, мировосприятия на чем-то одном, на одной идее, одной эмоции, одном чувстве. Если посмотреть на взаимоотношение Заповедей Божиих и человека, переживающего к-сифилиний – в глаза бросается туннелизация этических императивов. Из всех Заповедей человек концентрируется на одной-двух, отбрасывая все прочие. Я никогда не украду, но ради этого могу убить. И я убью не потому, что мне этого хочется, а для того, что бы не украсть.

Декомпенсированный сифилиний

ИСКАЖЕННОСТЬ – вот тут ключ к пониманию этого миазма.
         
Искаженность на всех уровнях.
Искаженность, часто – несостоятельность мышления. И как результат – постоянная мрачность, угрюмость, унылость.
Скрытность: спокойный, размеренный человек ВДРУГ совершает самоубийство или поджигает свой дом. Необъяснимо, не понятно для любого из окружающих, но совершенно логично и необходимо для него самого.
Такое впечатление, что через его мышление каким-то образом была проведена глубокая колея, ограничивающая круг его интересов, векторизирующая его мышление границами какой-то одной идеи, единственной задачи, очень часто – маниакального свойства. И выскочить из этой колеи он не в состоянии… Все его мысли, все побуждения обусловлены этой колей, этой идеей, следуют ей и только ей… Отсюда то, что внешне воспринимается как упрямство. Отсюда устойчивые и совершенно дикие мании, фиксированность на конкретных мыслях и идеях без малейшей надежды на возможность переубеждения – искаженность мышления, искаженность восприятия реального мира вновь и вновь убеждают его в том, что прав – именно он. Переубедить его – не возможно. Это фанатик своей идеи.

Любое противодействие раздражает его, поэтому он ищет одиночества, избегает общества – нелюдимость. Он может убить – для того что бы остаться одному. Он разрушителен – не желая этого, не замечая этого и не стремясь к этому.
Он часто откровенно глуп, скучен. И это может быть врожденный идиотизм. А может быть – ограниченность его мышления той самой колеей: все, что вне этой колеи, для него либо не существует, либо не интересно.
Очень важно, что следование этой «колее» обусловливает его эмоциональную тупость, его равнодушие. Эмоциональный мир его сер, скуден, нет радости, нет сочувствия, нет любви, нет желаний. Нет даже ненависти. Все чувства притуплены… Он бежит от всех, он бежит даже от самого себя – именно это бегство обусловливает его суицидальную направленность.
Он может гневаться – но только тогда, когда кто-то пытается его «выбить» из привычной колеи или препятствует исполнению велений его сверхидеи…
Мышление его замедленно, он теряет мысль на середине начатого предложения. Забывает начало только что прочитанной фразы, вынужден вновь и вновь возвращаться к ее началу.
Очень медленно он осознает свою непригодность к жизни в этом мире… И именно эта мысль в разных вариациях – тот цемент, что стабилизирует колею, по которой раз за разом скользят его мысли… И осознание этого - начало пути к суициду.

И вот здесь тот момент, который я числю среди главных причин, которые заставили меня взяться за перо: очень часто даже самые уважаемые авторы, становятся в позицию стороннего наблюдателя, и приписывают сифилинию то, что видимо со стороны: СТРЕМЛЕНИЕ К РАЗРУШЕНИЮ. Да, это важнейшая черта – но ДРУГОГО миазма…
У сифилиния такого обязательного стремления НЕТ! Конечно, я не беру варианта, когда именно разрушение становится его сверхидеей. Но и в этом случае – он маниакально четко нацелен на разрушение вполне конкретных целей, не всего подряд. В любом случае, он разрушает – не стремясь к этому, не получая от этого удовольствия или удовлетворения. У него вообще эмоций, желаний нет! Эмоциональная тупость – его ведущая характеристика. Он исполняет свое предназначение, диктуемое ему его устойчивой делюзией… Не более того. Сверхидея, к которой ведет его «колея» - вот все, что есть в его жизни. Все прочее остается за пределами восприятия. Любовь, благодарность, дружба, практически все эмоции и желания - все за пределами восприятия.
Есть конкретная задача, которую он осознал. И он решает ее механически, наиболее простым путем. Кому он наступил при этом на ногу, а кому на горло – подобные мелочи им даже не воспринимаются. Он рубит лес. И щепки – летят… Но для наблюдателя его действия кажутся действиями демона разрушения. Однако это сторонняя оценка результата действий, а не побудительных причин, которые приводят к этим действиям.
В клинике есть очень яркая черта, которая часто и заставляет нас думать о доминанте сифилиния у пациента - это его неспособность описать, объяснить свои симптомы, модальности, свои ощущения…
Единственное, что оживляет его мир – это боль. Своя. Или чужая. Даже его страхи проявляются у него болью. Но терминальный сифилиний лишен даже боли.
Он может сломать ценную для Вас вещь – и не для того, что бы причинить Вам страдание… Ну нет молотка под рукой, а вот этот гвоздь нужно забить вот сюда и именно сейчас. И он забьет этот гвоздь Вашими часами.

У детей умственные способности остаются недоразвитыми, практически обязательная непреходящая боязнь незнакомых людей, неспособность считать, читать, говорить
Кажется, Дж. Г. Аллен среди характеристик сифилиния указывает «холодное иконоборчество». Мне представляется самым важным в этой характеристике именно определение «ХОЛОДНОЕ». И не суть важно – что. Холодное, безэмоциональное… Он растопчет Ваш песочный замок только потому, что ему в голову не придет что это – песочный замок, что его кто-то строил, что он кому-то дорог. Он ходит, действует достаточно медленно, но думает – еще медленнее.
         
Очень любопытный вариант д-сифилиния мы видим в эксперименте Дж. Кэлхуна (John B. Calhoun, "Death Squared: The Explosive Growth and Demise of a Mouse Population" Proc. roy. Soc. Med. Volume 66 January 1973, pp80-88), более известного, как эксперимент «Вселенная 25».
4 пары мышей поместили на замкнутой территории, причем количество пищи, воды и мест для строительства гнезд было больше, чем достаточно. Казалось бы – вот он, мышиный рай. Однако всего через несколько поколений популяция мышей погибла. Заметим – в отсутствие голода, жажды, внешних врагов и болезней, в условиях идеально комфортного климата. Последнее поколение самцов потеряло интерес к размножению. Они занимались только едой, сном, чисткой собственной шерсти, прихорашиванием. Кэлхун назвал это поколение «красавцами» (англ. beautiful ones, из-за отсутствия ран и рубцов). У них полностью отсутствовали желания за исключением самых примитивных витальных. Даже «основной» инстинкт (размножения) – погашен. Т.е. мы видим самый яркий пример д-сифилиния на фоне полного отсутствия какой-либо агрессии, стремления к разрушению. Причем д-сифилиний демонстрировали только эти «красавчики». Все прочие - показывали свойства совсем другого миазма, к описанию которого мы подойдем чуть позже.
Взаимоотношение д-сифилиника и Божиих Заповедей весьма любопытны. Для него их просто нет, он подменяет эти этические императивы своей сверхидеей. И вся жизнь его подчинена только ей. Для него это и не хорошо, и не плохо. Это просто есть.
Говорить об уровне счастья в ходе переживание сифилиния не приходится. Счастья нет. Его просто нет. Может быть некоторое удовлетворение. И не больше.

Модальности сифилиния

ЛУЧШЕ

От восхода до заката солнца, при изменении положения тела, в умеренно теплом климате, при любых неестественных выделениях, имеющих гнойный характер, напр., белях., насморке, истечение гноя из старых язв, лучше, когда открываются старые язвы с гнойным отделяемым.
Кровоточивость.
Лучше зимой, от холода, в прохладе

ХУЖЕ

Ухудшение от заката до восхода солнца, при естественных выделениях, при потении, при перепадах температуры воздуха, на морском берегу, при морских путешествиях, во время грозы, при движении, летом, от жары, в тепле постели.

СИФИЛИНИЙ соматические симптомы

«Деструктивный миазм»

Деструктивные расстройства: извращение, нагноение, деформации, изъязвление, трещины и ломкость.

В целом характерно открытое проявление заболеваний.

Обычно явления развиваются в умеренном темпе.

Общее

Все "дис-" процессы имеют сифилиническую основу.

- Дисплазия характерна для Сифилиния.

- Дистрофия характерна для Сифилиния.

Отклонение в развитии от нормы указывает на Сифилиний

Нерегулярный пульс характерен для Сифилиния,

Атаксия характерна для Сифилиния.

Язвы на коже и слизистых с гнойным и кровянистым отделяемым

Гнилостный и неприятный характер любых выделений

Высыпания медного цвета.

Ребенок при Сифилинии имеет наклонность к судорогам (судороги поперечно-полосатой мускулатуры)

Туберкулиний, психика

Компенсированный туберкулиний:

Девиз: «Счастье есть. Оно за горизонтом…»

Непоседы, их все время куда-то тянет, стремятся к общению, открытые, солнечные, яркие, легко вступающие в контакт.
Их интересы очень разносторонни, их мышление часто весьма неординарно и необычно – скорее всего, именно туберкулинию, наука обязана главными прорывами в своем развитии.
Стремление помочь ближнему, но прямо сейчас и немедленно, поскольку завтра он об этом уже забудет, ведь рядом так много других людей и не только людей, с которыми тоже нужно познакомиться...
         
Всегда открытый, он дарит Вас своим вниманием и восторгом, но если не встретит адекватного ответа – добиваться понимания не будет. Впрочем, и ваш ответный восторг его не затормозит – ведь этот восторг уже пережит. Он просто полетит дальше.

Туберкулиний - исследователь, первооткрыватель, веселый, рисковый и бесшабашный, но непостоянный. Его не устраивает что-то уже свершенное, случившееся… Он дышит только тем, что еще лишь зарождается, манит его своей неопределенностью, неизведанностью. Теплый? Скорее нет. Он обжигающий, но тут же остывающий и переключающийся. Он плохой семьянин, увлекающийся и переменчивый. И это не хорошо и не плохо, это его действительность. Вспомните бунинского Арсенева: «В ту ночь я поклялся ей, что больше никуда не поеду. Через несколько дней опять уехал».
Гумилев пишет о пассионариях, о тех личностях, что являются двигателями истории. Судя по всему, именно туберкулиний не дает им жить спокойно… А уже сами пассионарии, в свою очередь, не дадут покрыться тиной своему окружению.
Взаимоотношение с Божиими заповедями. Следовать чему-то раз и навсегда затверженному? Увольте… А если попробовать по другому? А откуда вы знаете, что это все Заповеди, что нам дал Господь? А вдруг Моисей потерял часть Скрижалей по дороге? А давайте придумаем новые Заповеди!!? Или поищем Скрижали, возможно, потерянные Моисеем?
Описание уровня счастья к-туберкулиния – отражено в его девизе. Он всегда накануне счастья, в предвкушение этого счастья, в погоне за горизонтом.

Туберкулиний в декомпенсации – «чем хуже, тем лучше!»

Неудовлетворенность – основа этого миазма. Неудовлетворенность жизнью, собой, обществом, своим мышлением… Неудовлетворенность медленным течением времени – все должно быть быстрее, калейдоскопичнее – и мы имеем вторую важнейшую характеристику этого миазма – реактивность. Неудовлетворенность тем, что есть, и как следствие - изменчивость, нестабильность.
Мышление очень быстрое и беспорядочное. Он снова и снова вынужден перечитывать строки стихотворения, но не может удержать их в голове, потому что мыслей много, они теснятся, сменяют друг-друга… И куда проще запустить учебником в учителя, чем заучить даже самый короткий стих.
Он забывает о том, что хотел сказать, потому что в момент, когда нужно говорить – он думает уже совершенно о другом. Пациент совсем не заботится о своей наружности (и не от псорической слабости, а от того, что не успевает об этом подумать).
         
Очень ярко его неудовлетворенность проявляется в известном симптоме – пациент может долго мечтать о некоем предмете, однако когда он получает желаемое – оно ему уже не нужно и он отбрасывает от себя предмет еще недавних мечтаний. Так же быстро он меняет привязанности и увлечения: еще вчера он ученый… А сегодня ни о чем, кроме поэзии слышать не хочет. Изменчивость в желаниях есть и у псоры, но там она обусловлена слабостью, т.е пациент в силу свой слабости не способен определиться, чего же он хочет. А в туберкулинии – всегда присутствует ощущение, что где-то оно есть - «прекрасное далеко»… Но все, что есть рядом, здесь и сейчас – это ВСЕГДА не ОНО, не то, чего ему так нужно… Еще бы понять, что же это такое?
Пациенту претит все окончательное и неизменное… А что может быть неизменнее смерти? И мысли о ней, о возможности собственной смерти – это последнее, что может прийти ему в голову… Поэтому очень часто именно у туберкулиния мы видим беспечную жажду испытать судьбу… И в основе этой жажды – подспудная убежденность, что конкретно с ним – ничего случиться не может… Адреналиновый голод, потребность в постоянном драйве – это тоже туберкулиний.
И весьма важно – беспечность, беззаботность – очень туберкулиниевые черты! И очень короткий путь к саморазрушению.
Здесь очень существенна близкая ко всему этому идея – туберкулиновые пациенты органически не способны осознать серьезность своего положения. Именно поэтому их так трудно лечить: смена врачей, калейдоскоп сменяемых методов терапии, погоня за чудом, которое непременно произойдет именно с ними – и это туберкулиний.
Еще одна идея, которая является краеугольной для психики туберкулиния – это идея личной свободы. Свободы от всего – от закона, от веры, от морали… Есть только желание и драйв. Убийцы, наркоманы, алкоголики, гомосексуалисты, либералы и толерасты… Потребность доказать свою необычность, свою непохожесть на окружающих – и бряцают по многочисленным клепкам цепи металлиста… Или сияет яркая тату на обритой голове. Или призывается вникать в шедевральность «Черного квадрата» Малевича… Неприятие окружением этого его права на непохожесть вызывает агрессию, это самый агрессивный миазм! Вот туберкулиний будет убивать, разрушать с наслаждением, он может театрализовывать убийство. И в этом он приходит к идее «чем хуже, тем – лучше!».
Самый свежий пример – ювенильная юстиция… Борьба за СВОБОДУ ребенка приводит к уничтожению как самого ребенка, так и его семьи… Но свобода важнее всего! Понятное дело – для тех кто борется.
         
Постоянная каша из множества идей в голове делает их весьма сложными пациентами: если из сифилиника трудно вытянуть хоть какую-нибудь симптоматику, то пациент в туберкулинии утопит Вас в информации… Бедный врач будет тщетно пытаться синтезировать на основание этого информационного хаоса хоть какой-то внятный образ… Несвязные, фрагментарные, обрывочные эпизоды, идеи, ощущения: интеллект пациента просто не успевает систематизировать, осознать всю ту кашу, что варится в его голове. И достаточно часто именно по этой причине пациенты производят впечатление глупых, несообразительных.
Очень важна смена впечатлений – смена места жительства, смена врача, смена супруга, смена профессии… Не так важно, что меняется, главное – это потребность в новых впечатлениях.

Еще раз вспомним: основное в этом миазме – неудовлетворенность. Неудовлетворенность всем окружающим… Да, д-туберкулиний – это движитель всех революций, всех экстремистских движений… Исключительное упрямство, гневливость, агрессивность… Увы, нам довелось жить в эпоху туберкулиния… И только в такое время могла родиться идея – сделать из женщины, из ребенка живую бомбу… Терроризм – это всегда туберкулиний.

Боязнь собак (традиционно вношу этот симптом, потому как о нем упоминают все старые авторы).

В терминальных фазах мы наблюдаем у пациента выраженную умственную усталость с эмоциональной скудостью, апатичность, индифферентность в поведении… Т.е. пациент мигрирует к сифилинию.

При всем этом, о Заповедях Божиих лучше даже не вспоминать: д-туберкулиний – это отрицание всех ограничений, всех моральных тормозов. Главное новизна впечатлений, а как она обеспечивается – дело десятое.

Здесь нет счастья. Но что важно: счастья нет у д-туберкулиника, но это значит, что его не должно быть и у всех окружающих, ближних и дальних. И чем хуже – тем веселее.

МОДАЛЬНОСТИ

Ухудшение ночью, от заката до восхода солнца, при естественных выделениях, например - при потении, при менструации.
Хуже при перепадах температуры окружающего воздуха, на море, при морских путешествиях.
Хуже от движения, летом, от жары, в тепле постели.

Лучше днем, от восхода до заката солнца.
Лучше при изменении положения тела, в умеренно теплом климате.
Лучше при любых неестественных выделениях, напр., белях, насморке, гноетечении, кровоточивости.
Улучшение зимой, от холода, в прохладе

Лучше, когда открываются старые язвы – но именно продуктивные, источающие гной или кровоточащие язвы.

Туберкулиний – соматическая симптоматика

Нужно помнить о том, что туберкулиний – не более чем устойчивый микст сифилиния и псоры… Потому вполне естественны в его клинике наличие симптомов как псорических, так и сифилинических.
- Изменчивая симптоматология.
- Неопределенность симптоматики: диспепсия, слабость, перемежающаяся лихорадка.
- Разнообразие симптомов; меняющаяся локализация.
- Пациент тонкокостный, изможденный, малокровный.

Для Туберкулиния характерны

- Ослабление,

- Истощение.

Практические сведения
1. Боли и отек коленных суставов без какой-либо видимой причины.
2. Остро протекающие экзантемы.
3. Недержание мочи у детей.
4. Диабет.
5. Сухой кашель, особенно усиливающийся при лихорадке.
6. Кахексия без видимых причин.
7. Утомление со слабостью нижних конечностей.
8. Лихорадка - часто перемежающего типа или упорный субфебрилитет.
9. Уплотнение железистой ткани подчелюстных лимфоузлов, миндалин, молочных желез.
10. Лихорадка у младенцев.
11. Кровотечения изо всех отверстий на теле.

И т.д. – прочти до бесконечности. Любое состояние, которое улучшается только после включения дренажей – гноетечение, кровотечение, диарея, рвота и пр. – тубекулинического генеза.

Итак, клинику миазмов, худо-бедно – оконтурили.
Еще раз вынужден напомнить – клиника соматики в границах миазмов – это не мои наработки. Я всего лишь скомпилировал ту информацию, что дают нам мастера предыдущих поколений и выложил в таблице в приложении.
Но есть очень важный момент. Нужно четко понимать – очень многие симптомы не возможно прямо определить, как относящиеся только к конкретному, единственному миазму. Почти любой симптом может наличествовать в клинике каждого из 4 миазмов (за исключение ограниченного числа определяющих симптомов). Нужно ориентироваться на характеристики симптома: скорость его возникновения и развития, определяющие модальности - зябкость, к примеру, уже фактически исключает сикоз и сифилиний. Для них характерен повышенный общий обмен и жаркость. Впрочем, жаркость может быть и у туберкулиния. Сухость слизистых или кожи - это псорические дела. Наличие гнойных выделений – сразу обращает нас в сторону или туберкулиния, или сифилиния.
Поэтому совершенно бессмысленно пытаться классифицировать симптомы сообразно миазмам. Отнести симптом в конкретную миазматическую группу можно только ориентируясь на динамику, особенности проявления этого симптома и сопутствующие симптомы.

Например.
Пациент жалуется на интенсивную разрывающую головную боль.
- Если она кратковременная, самостоятельно купирующаяся, улучшающаяся в тепле, сопровождающаяся зудом – в этом случае мы с полным правом можем констатировать, что это псорический симптом.
- Если эта же боль развивается с постепенным усилением на протяжение месяцев или даже лет, улучшается от прохлады или холодных аппликаций, лучше от медленных движений, лучше при появление катаральных выделений (например при появление насморка) и хуже в сырости и перед переменой погоды – мы можем уверенно сказать, что этот симптом сикотичен.
- Если боль, обладающая такими характеристиками сменяет головную же боль – но другую, и пациент уверенно указывает нам, что и в следующий раз голова будет болеть совсем по-другому, но в любом случае головная боль улучшается при открытии дренажей (гноетечении, диарее, рвоте, потоотделении, менструации и пр.), хуже от тепла, хуже при резких перепадах внешней температуры – мы знаем, что это туберкулиническая головная боль
- И если мы находим у пациента именно эти характеристики головной боли, при этом головная боль развивается в течение часов (появилась утром, а максимум только к вечеру), хуже ночью, лучше при открытом истечении гнойных выделений, лучше от холода - мы можем уверенно сказать, что это – сифилиническая головная боль.
И прошу простить фрагментарность информации по этому разделу – одному человеку объять подобный массив данных – дело не реальное. Поэтому я позволил себе только оконтурить границы возможностей для дальнейших исследований.

Ну вот, теперь, когда мы более или менее определились с клиникой миазмов, мы можем шагать далее. Но! Мы помним доказанное И.В. Давыдовским положение о том, что ничего патологического в организме нет, любой патологический процесс при детальном рассмотрении неизменно фрагментируется на вполне физиологические составляющие. Для нас это положение интересно тем, что и миазматические реакции не являются патологическими. Миазм – это только определяющее прилагательное к существительному (наименованию рассматриваемой реакции).

Несколько упрощенно, но достаточно наглядно Ортега пишет: «Можно себе представить только три типа изменений функций клеток: НЕДОСТАТОЧНОСТЬ, ЭКСЦЕСС И ИЗВРАЩЕНИЕ. Эти типы покрывают все процессы питатель­ных нарушений (альтераций) и то, что подходит для клеток, подходит и для организма в целом. Нарушения питания клеток ведут к их дисфункции и затем к структурным пора­жениям или нарушениям. Мы принимаем эту простую кар­тину без лишних вопросов потому, что она есть во всех па­тологических состояниях организма так же как и в патогенезах лекарств.»
И, немного дальше: «Первая реакция на агрессию — сдержанность, вторая — бегство, третья — агрессия».
Это на уровне клеток, аналогично - на уровне органов, организма…
А что у нас на уровне общества, популяции? Вам это ничего не напоминает? Помнится, еще в студенчестве нам показывали учебные фильмы об экспериментах Дж. Кэлхуна с крысиными и мышиными городками…
По сути это модель развития популяции, не важно какой. Главное, что бы область возможного распространения популяции была достаточно большой, но ограниченной, равно как и пищевые, и водные резервы на этой территории.
Итак – сначала идет фаза адаптации… Крыски робко исследуют ближайшие окрестности… Жмутся друг к другу…
Потом смелеют, все активнее изучают доставшуюся территорию, обнаруживают все новые и новые источники пищи… И начинают размножаться… Это период безудержной экспансии… Который через некоторое время заканчивается следующей фазой: численность развившейся популяции превышает пищевые возможности территории. И включаются механизмы ограничивающие численность популяции.

Вот как пишет об этом профессор Дольник: «Популяции любых видов – бактерий, растений, животных, попав в благоприятные условия, увеличивают свою численность по экспоненте взрывным образом. Рост численности с разгона переходит значение, соответствующее биологической емкости среды обитания вида и продолжается еще некоторое время. Из-за избыточной численности популяция обедняет и разрушает среду обитания. Наступает экологический кризис, в течение которого численность популяции обрушивается, стремительно снижается до уровня, более низкого, чем деградировавшая емкость среды. Это и есть коллапс. За время коллапса среда постепенно восстанавливается, а вслед за этим возрастает и численность популяции. Она входит в фазу стабилизации, когда ее численность будет колебаться на уровне, задаваемом емкостью среды. Человеческие популяции унаследовали эту биологическую особенность. В наше время человечество находится в экспоненциальной фазе роста». (В.Р. Дольник «СУЩЕСТВУЮТ ЛИ БИОЛОГИЧЕСКИЕ МЕХАНИЗМЫ РЕГУЛЯЦИИ ЧИСЛЕННОСТИ ЛЮДЕЙ?» ЖУРНАЛ "ПРИРОДА" №6 1992)

Вам это ничего не напоминает? Сдержанность и недостаточность… Далее - безудержный рост… И, наконец, деструкция… И снова вынужденная сдержанность. Или в наших терминах: фаза псоры сменяется фазой сикоза, далее обрушение численности через сифилиний и опять вынужденная псора.
Если внимательно посмотреть вокруг, мы видим проявления миазматически векторизированных процессов буквально на всех уровнях организации живого… Причем, даже если рассматриваемая система находится в оптимальном равновесном состоянии – мы неизменно обнаруживаем что действующие в ней механизмы обязательно проявляют свойства одного из существующих миазмов, причем в любом процессе – наличествуют черты всех трех миазмов, в зависимости от стадии процесса.
А что же туберкулиний? А туберкулиний двойственен. При исчерпании фазы сикоза, для начала, включается фаза к-туберкулиния - поиск новых путей, выхода к новым территориям, к новым источникам пищи, разработка новых вариантов пополнения необходимых для популяции ресурсов. И только если этот механизм оказывается несостоятельным, история тех же изолированных мышиных городков показывает нам, что на фоне вполне сифилинических механизмов сокращения количества членов популяции (снижение жизнеспособности каждого следующего рождающегося поколения, быстрое нарастание количества нежизнеспособных и стерильных особей, появление «красавчиков» с отсутствующим либидо, эмоциональной тупостью и т.д.) появляются и новые, куда более эффективные в плане уменьшения численности механизмы, не характерные для сифилиния: появление сексуальных извращений, появление канибализма, как массового явления, немотивированная агрессия даже в отношение собственного потомства, развивается настоящая внутрипопуляционная война всех против всех… И сразу вспоминается Питирим Сорокин, который еще в 1922 году писал в своей книге «Человек, Цивилизация, Общество»: «какие бы ярлыки ни наклеивались на мотивы войны, в конечном счете, войны ведутся за выживание, за пищевые ресурсы». И это уже фаза туберкулиния. Т.е. д-туберкулиний – это наиболее эффективный механизм реализации сифилинической идеи, задачи быстрого сокращения численности популяции или ее гибели…

И вот тут стоит грустно вздохнуть, по поводу утверждения профессора Дольника: «В наше время человечество находится в экспоненциальной фазе роста».
Оглянемся вокруг… Стремительно нарастает количество однополых пар. Быть розовым или голубым – престижно! Непрерывная череда войн… Мелких, почти незаметных… И, от этого, не менее кровавых. Самая развитая страна мира – США, вынужденно хвастается самым высоким уровнем количества бесплодных пар… Бесплодие (мужское и женское) становится одной из первоочередных задач медицины… Все это на фоне стремительного увеличения количества наркоманов, алкоголиков, токсикоманов (кто вообще о них слышал еще 50 лет назад?)… Даже терроризм от вполне сифилинических по духу и исполнению ударов кинжалом Шарлотты Корде (смерть Марата) и выстрелов Леонида Николаева (убийство Кирова) – нынче приходит к стратегии массовых убийств и появлению такого совершенно туберкулинического явления, как ребенок-бомба с поясом шахида… Даже мода!!! Посмотрите на идеал современной женской красоты и подумайте, как эта девочка-мальчик будет рожать? Да способна ли она (или оно?) к деторождению? Мало того! А как влияет стремительное укорочение дамских юбок на потенцию мужчин? Как должен влиять на реактивность организма постоянно повторяющийся сильный раздражитель? Основы физиологии все помнят? Что такое фаза рефрактерности? И что, кому-то еще не понятно, откуда родом стремительно снижающаяся сексуальная активность мужчин и не менее стремительно молодеющая проблема импотенции? А ведь это тоже компоненты механизма снижения численности популяции. И очень агрессивные компоненты.
         
Этот список можно продолжать до бесконечности. Однако вывод один: проявление в окружающих нас общественных явлениях черт туберкулиния свидетельствует о том, что фазу экспоненциального роста человечество УЖЕ прошло. Что включились уже туберкулиниевые механизмы регуляции численности человечества. И самый страшный механизм - беспечность, детская убежденность, что все как-нибудь само собой рассосется и исправится… Эту наивную и страшную в своем потенциале веру мы видим везде, в том числе – в основе современной нам медицинской науки. По сути дела, восторг молодого человека, только что прыгнувшего на тарзанке (драйв, драйв!!!) и утверждения медиков о том, что в медицинском королевстве все замечательно, нужно только чуть-чуть подождать – явления одного уровня.

Однако не хочется становиться в очередь желающих провозгласить очередной конец света…

Однако, давайте снова вернемся к одной из главных мыслей Давыдовского. Патологичность чего бы там ни было – всего лишь дань традиционному заблуждению. Каким бы патологичным нам не представлялся процесс, он всегда являет собой сумму вполне физиологичных составляющих. Ровно так же и миазмы – это не патология, это всего лишь обобщенная характеристика разнообразных процессов, объединяемых одним вектором.
Главный вывод для нас из всего сказанного: все живое в фазе компенсации на любом уровне организации своей – всегда тримиазматично.
Что на уровне клетки мы одновременно видим периодические фазы покоя (псора), сменяющиеся фазами митоза (сикоз) с последующим апоптозом (сифилиний)…
Что на уровне организма мы регулярно наблюдаем эти же явления. Давайте кратко рассмотрим с этой точки зрения хотя бы менструальный цикл.

Процессы, происходящие в течение менструального цикла, могут быть описаны как фазы, соответствующие изменениям
- в яичниках (фолликулярная, овуляторная и лютеиновая фазы),
- и в эндометрии (менструальная, пролиферативная и секреторные фазы).

Фолликулярная/менструальная фаза

Началом фолликулярной фазы яичника или менструальной фазы матки считается первый день менструации. Отторжение слизистой, кровотечение - сифилиний на уровне матки.
Длительность фолликулярной фазы, во время которой происходит окончательное созревание доминантного фолликула, индивидуальна для каждой женщины: от 7 до 22 дней, в среднем 14 дней (псора на уровне яичника)

Овуляторная фаза

Приблизительно к седьмому дню цикла определяется доминантный фолликул (сам яичник в псоре, а этот фолликул – уже в сикозе), который продолжает расти и секретирует увеличивающееся количество эстрадиола (сикоз), одновременно с этим прочие фолликулы подвергаются обратному развитию (сифилиний). Достигнувший зрелости и способный к овуляции фолликул называется граафовым пузырьком. Во время овуляторной фазы, которая длится около трех дней, происходит выброс (сикоз) лютеинизирующего гормона (ЛГ). Выброс ЛГ завершает развитие фолликула, стимулирует продукцию простагландинов и протеолитических ферментов, необходимых для разрыва стенки фолликула и высвобождения зрелой яйцеклетки (собственно овуляция) – и это опять сифилиний.

Лютеиновая/секреторная фаза

Промежуток времени между овуляцией и началом менструального кровотечения называется лютеиновой фазой цикла или фазой жёлтого тела. После разрыва граафова пузырька (сифилиний) стенки его спадаются, его клетки накапливают липиды и лютеиновый пигмент, это придает ему жёлтый цвет (деструкция, искажение - сифилиний. Структурно это не сикоз, поскольку накопление не резервирующее, а искажающее). Трансформированный граафов фолликул теперь называется жёлтым телом. Продолжительность лютеиновой фазы зависит от периода функционирования (10—12 дней) жёлтого тела, в это время жёлтое тело секретирует прогестерон, эстрадиол и андрогены (одновременное нарастание секреторной функции – сикоз).
Повышенный уровень эстрогена и прогестерона изменяет характеристику двух наружных слоев эндометрия. Железы эндометрия созревают, пролиферируют и начинают секретировать (секреторная фаза), матка готовится к имплантации оплодотворенной яйцеклетки. Иными словами, мы видим псору, быстро сменяющуюся сикозом на уровне матки, продолжающийся сикоз – на уровне яичников).
При наступлении беременности жёлтое тело начинает вырабатывать прогестерон до тех пор, пока плацента не разовьется и не станет секретировать эстроген и прогестерон (фаза сикоза как на уровне яичника, так и на уровне матки).

Если беременность не происходит, жёлтое тело прекращает функционировать, снижается уровень эстрогенов и прогестерона, что приводит к отечности и некротическим изменениям эндометрия (сикоз со стремительным исходим в сифилиний как на уровне яичника так и на уровне матки). Снижение уровня прогестерона также усиливает синтез простагландинов. Простагландины (ПГ) вызывают спазм сосудов и сокращение матки (отторжение, спазм – сифилиний), происходит отторжение двух наружных слоев эндометрия. Уменьшение уровня эстрогена и прогестерона также способствует уменьшению гонадотропин-релизинг фактора и возобновлению синтеза ЛГ и ФСГ, начинается новый менструальный цикл (псора на уровне яичника).


Рис: Процессы в яичнике в течение менструального цикла (link):

Т.е. внимательное рассмотрение вполне физиологического процесса немедленно приводит нас к обнаружению сменяющих друг друга или происходящих одновременно – но на разных уровнях, в разных органах (а часто – сиюминутно в одном и том же органе!) фаз событий, соответствующих всем трем миазмам.
Но это в компенсированную, аклиническую фазу. А вот при декомпенсации, в фазе дезадаптации, мы обязательно видим доминирование того или иного миазма. Собственно, вся клиника миазматической картины на уровне сомы – это и есть демонстрация такого доминирования. И доминированию каждого из миазмов соответствуют свои характерные нозологии, самое главное – характерные особенности протекания этих нозологий…

Но Давыдовский, Анохин, Ухтомский и другие однозначно показывают нам, что один и тот же воздействующий фактор у разных особей (или у одной и той же, но в разное время) вызывают различные ответные реакции. И, в то же самое время, разные по характеру факторы воздействия, вызывают практически идентичные ответные реакции. Почему?

Анохин, в своих экспериментах, объяснил нам это. Основной причиной, которая собственно, и инициирует запуск любой адаптивной реакции (мы привычно называем часть из них болезнями) служат эмоции. По сути дела, по данным Введенского и Ухтомского, чрезмерные эмоции способны убить. Один и тот же раздражитель в разных обстоятельствах может вызывать разные эмоции. Этим обусловлено и различие ответов. Мы – врачи, и нас интересует, прежде всего, то, какие ответные реакции мы будем наблюдать у человека. И вот тут без миазматики не обойтись. Именно ответная, прежде всего психическая реакция человека – будет векторизирована в рамках того или иного миазма. Это с одной стороны. И с другой стороны – миазматическая окраска этой ответной психической реакции человека – будет определять ход дальнейшего развития событий. Фактор или комплекс факторов – может быть идентичным в разных случаях. А вот восприятие воздействия этого комплекса факторов у разных людей (или у одного и того же человека, но в разные времена) будет различным.

Ну, к примеру, вот такой вариант воздействующего комплекса.
Не старый мужчина, служащий, представитель офисного планктона.
1. В утренних новостях за завтраком слышит о том, что в мире – кризис, что фирмы разоряются, производство падает, покупательная способность обрушена… Все плохо… Но не теряйте надежды – будет еще хуже!
В газете, которую он читает по дороге на работу большая статья на тему, что регион, где он проживает – дотационный, депрессивный и единственный выход – режим жесткой экономии…
2. На любимой работе народ занят обсуждением грядущих сокращений… Говорят, оставят только самых опытных из молодых. А опытные, но не молодые… А чего все так на него посматривают?
3. Дома встречает любимая жена с очередной серией причитаний на тему: «Зачем я вышла замуж за это ничтожество? Другие вон… Ого-го-го!!! А ты, обритая бездарь, даже денег на третью новую шубку для бедной и любящей женушки принести не способен…»

Тут мы имеем одновременное выраженное эмоциональное воздействие на трех популяционных уровнях (макро уровень настиг его через СМИ, уровень непосредственного общения – рабочие отношения, ну и микропопуляционный уровень – семья). И, как это часто бывает – на всех трех уровнях векторы всех трех воздействий направлены в одну сторону – ты ничтожество, все очень плохо … Можно сказать, что сформирована эмоциональная сверхдоминанта.

НО! Восприятие действия этого комплекса может быть совершенно различным.

Компенсированная псора, обдумав ситуацию, решит, что это еще не самое плохое, главное – что бы не было войны. И продолжит спокойно работать.

Декомпенсированная псора – будет строить воздушные замки, лить горькие слезы, по возможности в тихушку, но так, что бы кто-нибудь это обязательно увидел и все узнали о том, как она несчастна. И, быть может, пожалели ее…

Компенсированный сикоз – станет работать еще больше, с гордостью сообщит руководству, что вот мол, его приглашали на работу к конкурентам, как ценного работника (а его действительно приглашали!), но он, как верный и лояльный сотрудник фирмы с негодованием отверг все эти предложения. Вот такой он. Нужный.

Декомпенсированный сикоз либо тихонечко подсидит и интригами выживет всех мешающих ему продвинуться в карьере (сикоз недостаток).
Либо затеет шумную пиар-компанию на тему, какой он весь из себя значительный, успешный, и как у него все лучше всех. Потому его ценить нужно, можно ему поклоняться.

Компенсированный туберкулиний всю эту ситуацию воспримет с восторгом и либо предложит десять новых и вполне реальных способов увеличить доход фирмы… Либо, задрав хвост, счастливыми скачками унесется в совершенно другую область деятельности… Предварительно сообщив любимой жене, что она - горячо любима, но жить с ней вот прямо сейчас ему скучно, потому им нужно пожить отдельно.
Декомпенсированный туберкулиний оденет любимую кожанку вскочит на верный байк, заявится в офис, потрясая свежеокрашенным ирокезом, набьет морду начальнику, его заместителю, в кармане – два рубля и пачка сигарет, есть немного анаши, и впереди простор до горизонта… О! Бабуля дорогу переползает! Это она зря… Дома сидеть нужно было… КАЙФ!!! Что-то недалеко улетела… Может к дождю? Но как смешно ногами-то трепыхала! КАЙФ!!!

Сифилиний в компенсации обязательно найдет возможность зациклиться на чем-то, например - его детей могут исключить из вполне престижного колледжа… Ну да, со снижением его финансового статуса - такое возможно. Но вот прямо сейчас этой угрозы нет. Но в его реальности – это уже существующая угроза. И тут есть много вариантов того, какую именно сверхидею он родит… Угроза бедности – и он начнет хватать сверхурочные, найдет одну, вторую дополнительные подработки, пусть ночью, пусть без отдыха – но дети должны иметь все. Или он решит что нужно просто все как следует объяснить этому доброму человеку – директору колледжа… И он будет раз за разом подкарауливать беднягу в самых необычных, неожиданных местах, что бы снова и снова вдалбливать ему, какие это замечательные дети, и почему их ни в коем случае нельзя исключать из колледжа… Результат его усилий будет, скорее всего, обратным ожидаемому: какой директор станет долго терпеть подобную навязчивость? Но в делюзии компенсированного сифилиника – все просто: это он недостаточно полно и хорошо объяснил ситуацию доброму директору. А это значит, что нужно повторить объяснения еще раз. И не один раз.

Декомпенсированный сифилиник точно так же найдет возможность зацикливания не некоей сверхидее. И будет следовать ее велению, как недоперепивший танкист на тяжелом танке через деревню в винную лавку за самой желанной бутылкой. Напиться, отрубиться… Что там под танком хрустнуло, и чего именно намоталось на правую гусеницу - он этого даже не замечает. Главное – напиться и отрубиться.
Сверхидея может быть совершенно абсурдной:
- Вы что-то сказали? Да, это важно. Да, я это сделаю. Как только найду большую скрепку серого цвета, которую вчера положил на край своего стола. Да, я понимаю, что звонок важный, пусть перезвонят, я ищу скрепку. Я сам ее вчера положил вот сюда. Да, я слышу, что меня вызывает начальник. Как только я найду скрепку, я обязательно к нему зайду… да, я понял, что документы не готовы, что заказ сорван, что я могу искать себе другое место работы. Я все понял. А вот тут скрепка была – Вы ее не видели?

Понятное дело, что не любая эмоция вызывает к жизни формирование адаптивного, компенсаторного механизма, болезни. Но если интенсивность эмоционального переживания превышает некий, индивидуальный для каждого уровень, некую пороговую величину – то организм становится перед дилеммой – либо погибнуть, сойти с ума, разрушиться, как личности, либо компенсировать этот сверхэмоциональный комплекс за счет развития адаптивной реакции. За счет развития болезни.
И вот тут есть любопытный момент, который может быть отслежен только гомеопатами: эмоциональные переживания, психические проявления, соответствующие определенному миазму, компенсируются проявлениями на соме прежде всего именно этого же миазма. НО! И тут опять же наблюдается определенная последовательность, очередность. Например, проявления д-псоры на психике могут быть компенсированы последовательно появлением симптомов псоры, сикоза, туберкулиния и, в случае недостаточности такой компенсации, проявлениями сифилиния на соме. При детальном сборе анамнеза эта последовательность отслеживается вполне уверенно. Т.е. и тут мы видим Геринг!
 
Учитывая неизменную уникальность формирующихся эмциональных комплексов, запускающих процессы компенсирующего адаптоза, этот адаптоз на соме тоже неизбежно будет уникальным.
А в результате мы имеем то, что называется хроническим заболеванием. Мы сохранили основные функции представителя вида за счет некоторого снижения функциональных возможностей его тела. И пусть на фоне худшего качества жизни, но индивидуум еще сможет прожить достаточно долго. Что и нужно для популяции.

Давыдовский описывает этот процесс: «Формы приспособления поистине безграничны, не только меняется интенсивность обычных форм приспособительных реак­ций, уравновешивающих организм со средой, но существуют и такие реакции, которые болезненно преодолевают конфликт со средой, создают субъективно болезненную жизненную ситуацию, порождающую, однако, в конечном итоге новое уравновешивание.»

И еще одна очень важная мысль Давыдовского, которую я не могу не привести:
«Способность саморегулирующихся систем отвечать с помощью предопределенных механизмов ("биотехника") исключает возможность трактовки болезни как простого нарушения нормальной "программы" здоровья. Всякая болезнь, всякий патологический процесс внутренне программирован: "природа даже в состоянии хаоса может действовать только правильно и слаженно". Патогенез внутренне детерминирует развитие патологических явлений, он же их и ограничивает в многообразии действия; такое многообразие уже не требует многообразия действующих причин.

Принципиальное отличие патогенетических (как и всех комплексных физиологических) реакций в том, что они имеют стихийный характер и, как все биологические процессы, не подчинены антропоморфной идее полезности конечного эффекта. Эта полезность всегда относительна … исходы патологических процессов отнюдь не предполагают обязательного возвращения к норме. Правильнее сказать: такое возвращение предполагает новую норму физиологического, а часто и морфологического состояния.»

В предыдущей статье мы уже рассматривали вопрос о необходимости синергетического подхода к рассмотрению биологических систем.
Тем не менее, считаю нужным повториться.
Биологические системы – суть системы неравновесные. Подобные системы изучаются с использованием синергетических систем анализа. Но нас в нашей конкретной проблеме интересует только то, что синергетика постулирует обязательное наличие в неравновесных системах зон устойчивости, аттракторов. Пригожин и Николис определяют аттрактор, как режим (состояние), к которому тяготеет система, или, как пишет Хакен, "устойчивый фокус, к которому сходятся все траектории динамики системы". (Герман Хакен, «Синергетика», М. Мир, 1980)

Таким образом, те нозологии, что присущи конкретно нашему виду (и любому другому) – это именно аттракторы: устойчивые, оптимальные, отработанные эволюционно в тысячах поколений и генетически детерминированные варианты адаптационных решений. Суть существования этих аттракторов, их биологическая ценность - способность поступиться оптимально малым ради сохранения максимально большего.

Но вернемся к тому факту, что в живом на любом уровне его организации всегда наличествуют механизмы всех трех миазмов.

И мы определили еще одну грань понятия миазм. Учитывая все, сказанное выше и главное – первоочередную роль эмоционального ответа на раздражители, мы должны добавить к определению миазма еще одну характеристику. Миазм – это, прежде всего, вектор восприятия психикой пациента реалий происходящей действительности.

Таким образом, полное определения миазма будет приблизительно таким: Миазм – это вектор психических реакций личности, реализующихся в ответ на действие комплекса раздражителей, и диктующий вектор ответных компенсаторных реакций на соме.

Здесь возникает любопытный вопрос: а с чем связана миазматическая специфика ответов прежде всего на уровне психики?

Многократно слышалось и читалось о том, что миазматическое влияние наследуется из поколения в поколение… Однако, эксперименты на однояйцевых близнецах показывают, что основные психические проявления, которые демонстрируют нам векторизацию по одному из миазмов - наследственными не являются. Это приобретенные явления, навязанные личности социумом, в котором происходит ее развитие. В туберкулиническом социуме – мы с вероятностью в 100 процентов будем ожидать развития у личности аналогичного восприятия действительности, если не прилагать специальных усилий в нужном нам направлении…

Некоторое время назад на форуме «Гомеопатия – реальная помощь» один из коллег задал вопрос, отчего в реперториуме в рубриках «отвага», «смелость» обнаруживается прекрасно всем нам известная плаксивая, слабая и беззащитная пульсатилла… Причем – обнаруживается в высокой степени…

Этот вопрос в свое время заинтересовал и меня… И я банально взял и выписал подряд все рубрики из реперториума «Синтез» по нескольким препаратам…

Для наглядности отбросил симптомы в первой степени, оставив только симптомы второго и более высоких уровней.

И раскидал эти симптомы по группам – сообразно соответствия этих симптомов клинике того или иного миазма.

Вот несколько примеров того, что получилась.

Ну, и для ровного числа взял еще один препарат, не так часто применяемый.

Ацидум нитрикум

И вот что получилось, если представить в графическом виде по количеству симптомов (напомню – в разработку я брал только выраженные симптомы самого высокого ранга!):

Рис. 9

Рис. 10

Рис. 11

Рис. 12

Во всех случаях мы видим внутри клиники каждого из препаратов - отличные друг от друга образы, соответствующие вполне определенному миазму. РАЗНЫЕ ОБРАЗЫ! Образы пульсатиллы псорической невозможно спутать с ней же – но в сикозе, сифилинии и, тем более, туберкулинии…
Далее я посмотрел с этой точки зрения патогенезы нескольких препаратов из числа «малых», но с хоть как-то определенной психической симптоматикой. И во всех случаях – пусть фрагментарно, пусть очень неполно – но во всех без исключения случаях определяется это членение на четыре составляющие.
Возможно я не прав… Но на настоящий момент у меня есть убеждение, что нет «малых» препаратов… Есть плохо изученные препараты. И любой «малый» препарат, пройдя через несколько десятков хороших прувингов вполне способен занять почетное место в ряду полихрестов.
Итак, мы видим, что есть один-два ярких, привычных нам образа препарата (сульфур толстый и тонкий), и в их тени наличествуют обязательные но, практически не известные нам, образы того же самого препарата в оставшихся миазмах.
И вот тут кроется одна из достаточно распространенных причин ошибок для практикующего доктора… Грубая, вызывающая, эпатирующая пульсатилла? Мягкий, нежный, робкий ацидум нитрикум? Лживый, подлый, жадный кали карбон? Как это может быть? Может… И если точнее, то – так оно и есть, если отказаться от практики использования миазматической доминанты в качестве элиминирующего признака. Ведь и по сию пору сплошь и рядом приходится встречаться с тем, как либо кто-то из практикующих коллег, либо где-то в руководстве автор ничтоже сумняшись выдает нечто подобное: «Пациент явно сикотический, поэтому использоваться должны препараты сикотического ряда, а все псорические или сифилинические препараты должны быть исключены из рассмотрения!»

Четыре пульсатиллы

Просто упомяну, что если для Шанкарана, как и для большинства гомеопатов, пульсатилла – чисто сикотический препарат, то уже для Таркаса и Кулкарни – пульсатилла перекрывает три миазма: псору, сикоз и сифилиний.
Но о туберкулинической пульсатилле не пишут даже они.
И если по логике противомиазматической терапии пульсатилла обычно должна использоваться как противосикотическое средство… То что нам делать, когда таки встречается пульсатилла туберкулиническая? Не верить своим глазам? Пытаться лечить пациента неподобными, но противомиазматическими средствами? А причем здесь тогда гомеопатия, сиречь «лечение подобным»?
В принципе, подобные коллизии происходят, в своей основе, из положения, что та же пульсатилла бывает ТОЛЬКО сикотической. Выше я давал раскладку психических симптомов пульсатиллы, где, при внимательном рассмотрении выявляется, что большинство симптомов этого препарата перекрывают псорический и туберкулинический спектры. Однако образы этого же препарата в двух других миазмах – пусть не настолько подробны и отчетливы, но все же вполне объемны и узнаваемы. Очень хотелось бы иметь справочник по разбивке симптомов в соотвествие с миазмами на соме… Очень хотелось бы… И ведь есть уникальная работа Патила, где в реперториуме Кента напротив каждого симптома аккуратно указано, к какому миазму симптом относится – по мнению автора. Увы. Анализ этой работы показывает, Патил слишком часто либо выдает желаемое за действительность, либо неоправданно сужает границы рассматриваемых явлений. Я пишу это не в укор господину Патилу! Ни в коем случае! Не его вина в том, что он не имел доступа к русскоязычным источникам – работам авторов русской физиологической школы.
Поэтому, вынужден констатировать, что готовых указателей соотносящих симптомы с миазмами в природе не существует. Но, с другой стороны, любой врач, имеющий знания основных характеристик миазмов – всегда способен соотнести обнаруженный симптом с конкретным миазмом. Или, если сказать другими словами – определить, в какой миазматической фазе симптом находится, если уже определено, что симптом может реально отслеживаться в разных миазматических фазах.
Так существуют ли в реальной жизни настолько различные портреты одной и той же пульсатиллы, к примеру?
Что бы не быть голословным, некоторое время назад я прошерстил свой архив и выбрал четыре достаточно ярких случая.

Случай 1.

Расшифровка видеозаписи приема, ноябрь 2012.

Молодой человек 27 лет, слегка полноватый, явно застенчивый: зайдя в кабинет, некоторое время переминается с ноги на ногу возле двери, не решаясь зайти. Потом тихо спрашивает: «А куда можно сесть?».
Врач: «Садитесь так, что бы вам было уютно».

Пациент подходит к дальнему стулу, смотрит на врача. Потом переходит к стулу поближе, опять смотрит на врача. Направляется к стулу рядом с врачебным столом, но потом возвращается опять ко второму стулу, не самому дальнему. Садится на него и смотрит на врача. Молчим.
Пациент: «Я к вам пришел».
Врач: «И что вы хотите мне рассказать?»
Пациент: «У меня – вот» - показывает руку, протянув ее в сторону врача.
Врач: «Извините, я так ничего не вижу. Покажите поближе».
Пациент пересаживается на стул рядом со столом доктора. Показывает свою правую руку. Предплечье по тыльной поверхности от большого пальца и в сторону локтя покрыто сухой, слегка шелушащейся сыпью со следами расчесов.
Врач: «У вас на руке сыпь. Расскажите мне о ней.»
Пациент: «Это она сейчас у меня на руке, еще на спине осталось. Все началось на голове, где волосы. Это еще было, когда в школе учился. Прививку нам сделали. От гриппа. Ее все делали. Потом я сильно гриппом болел. А после этого у меня эти сыпи стали возникать. Сначала на голове было, и чесалось очень, так чесалось, что я ночью мог не спать. Уснуть не мог, только плакал. Мама меня к доктору водила, а та сказала, что это у меня от нервов. Потому что я у нее на приеме говорить не мог, плакал (на глазах пациента заметны слезы). Она таблетки выписала, и какую-то жидкость мутную и вонючую, что бы голову мазать. Я в школу ходить стеснялся, мне казалось, что от меня этой жидкостью пахнет. Я в школу ходить не любил, у нас класс был такой, меня все обижали. Я учился, поэтому, плохо, я быстро не все понимаю, мне нужно подумать, а тут все смеются.

Молчание.

Доктор: «Вы плохо учились потому, что не все быстро понимаете?»
Пациент: «Я школу не любил. Я не любил в школу ходить. Мне вообще только одному хорошо, ну еще когда с мамой рядом. Папы у нас нет, я не знаю где он, я его не видел. А нам с мамой хорошо. Она меня всегда жалеет. Мне бы вот эту экзему вылечить, потому что мама говорит, что мне жениться нужно. А куда же с такой экземой? И еще она так чешется, я все время чухаюсь, чухаюсь. Там почешусь, то здесь почешусь. А экзема она не все время на руке. Вот в том месяце она была на спине, а перед этим – почти вся левая рука была такими болячками. И все в расчесах. Хорошо бы эта экзема была всегда на одном месте. А она же, как та собака, бродит и бродит. И всегда все по-другому.»
Доктор: «Что по-другому?»
Пациент: «А все по-другому. Сегодня здесь, через неделю – в другом месте. А у меня вообще так. Вот запор и запор. Могу по неделе мучиться. А потом вдруг раз и пронесет. И уже от поноса не знаешь, куда деться. Но запор чаще бывает. И кишки вдруг как замолчат. То все бур да бур в животе. А тут замолчат и неделю молчат. Кое-как что-то из себя выдавишь.
Доктор: «А еще что-то вас беспокоит?»
Пациент: «Да вроде и нет, только это вот»
Доктор: «Когда вы вспоминали свой прием у первого врача, вы говорили, что вы все время плакали. И в этот момент у вас на глазах я видел настоящие слезы. Вы может рассказать, что вызвало эти слезы сегодня?»
Пациент (вдруг развеселился, смеется): «У меня слезы? Да у меня они все время эти слезы. Мама говорит, мне бы девочкой родиться. Я всю жизнь «глаза на мокром месте». Я потому и работаю дома, что бы с людьми не встречаться. Я хороший мастер, но если заказчик ругаться начинает, я ничего сделать не могу, плачу. Смотрю на него и плачу. А люди меня странным считают. Мне поэтому так трудно с людьми общаться».
Пациент уже в который раз смотрит в сторону двери.
Врач: «Вы что-то забыли за дверью?»
Пациент: «А там мама. Она меня в кабинет затолкнула, сказала, что я сам должен.»
Врач: « А что еще вы можете рассказать мне о себе?»
Пациент молчит, глаза наливаются слезами. Плачет.
Врач: «Ну хорошо, разденьтесь до пояса, я вас осмотрю».

При осмотре ничего любопытного не обнаружено, остаточные следы сухой сыпи на спине, на левом плече. Очень незначительные сухие высыпания за левым ухом.
Не одеваясь, пациент снова садится на стул.
         
Врач: «Вам не прохладно?»
Пациент: «А мне так даже лучше. Мне часто бывает жарко, я вообще стараюсь одежду меньше носить. Если в помещении тепло. А так-то я тепло люблю. Когда мерзну – мне плохо. Вот еще бы окошко открыть, а то душно у вас. »
Врач: «А вы не простынете? Осень ведь, очень прохладно».
Пациент: «Я редко простываю. Мне от духоты хуже. Мне в духоте очень плохо, я даже из автобуса могу не на своей остановке выйти, потому что душно. А когда подмерзну – так я и оденусь.»
Врач: «Перед тем как я стал вас осматривать, вы заплакали. А о чем вы плакали?»
Пациент (в глазах опять слезы): «Я боюсь. Мама уже не молодая, что с ней, как я буду жить? Я очень боюсь, что она умрет, кто меня жалеть будет? Кто меня тогда пожалеет?
Врач: «Расскажите, что с вами будет, если вас некому будет жалеть?»
Пациент: «Так ведь мама только меня любит. Нет, мне всегда легче, если меня кто пожалеет. Когда меня похвалят, со мной по-хорошему – я все. Я тогда и не устаю. И голова так хорошо работает. Меня даже чухает тогда меньше. Это не чешусь я тогда. Ну, я уже все рассказал.»

Случай 2

Пациентка – женщина 41 года. 

Одета в очень дорогой и строгий костюм, очень ухоженная. Зайдя в кабинет осмотрелась, выбрала стул наискосок от врача, села в вполоборота к врачу лицом к двери. Обращает внимание поза и постановка головы: села не опираясь на спинку стула, очень прямо, голова приподнята, впечатление, что она смотрит на врача свысока. Не смотря на то, что ростом она заметно ниже врача. У врача сразу возникло ощущение, что его экзаменуют 

(Дальше расшифровка аудиозаписи, коллеги предупредили меня, что эта пациентка любит жаловаться в прокуратуру, поэтому все приемы с ее участием я вел под диктофон, о чем пациентка была предупреждена). 

Врач: Что Вас беспокоит? 

Пациентка: Ну не знаю… О вас говорят, что врач хороший. А кабинет у вас такой… Обшарпаный.
Что беспокоит. 
У меня много лет высыпания на коже. Они внезапно появляются. Иногда сами проходят. А бывает, что и в больнице лежала. Вот появляется такой зуд на коже. Такой зуд! Как жалит будто. Но это не боль, это такой зуд сильный. Как там что-то ползет, вот прямо под кожей. И сама я смотрела, и анализы много раз сдавала – нет там никого, а вот ползает. Меня уже психиатр консультировал. Толку от них всех, только деньги берут, берут, все им мало. Вы вон тоже такие несусветные деньги берете. Вот где это видано, что бы за одну консультацию столько брать? А мне денежки с неба не падают. Я их честно зарабатываю. Я уже лечилась у гомеопата. Одни шарлатаны кругом.
Да. Вот высыпания. Кожа вдруг покраснеет, и как вспухнет, а центре такое белое пятнышко. Ну как крапивой обожжешься. Вы крапивой обжигались? Вот прямо так. Сначала зуд, потом вот эти высыпания бывают. Потом все может пройти. Но когда эти высыпания – я прямо жить не могу. Ну почему это мне? Вот за что? А если чесать – то только хуже будет. Да… А зуд у меня бывает и сам по себе, безо всяких высыпаний, кожа чистая, а зуд – я с ума схожу. И чем больше чешешь, тем он сильнее. Зуд такой – он жжет, не как перец… Не знаю с чем сравнить. Он жалит. Такой острый зуд. И ни отчего лучше не бывает, только если уколы сделают. 

Врач: Что еще вы можете о себе рассказать? 

Пациентка: А что у вас так душно? Что вы не можете окно открыть? Или дверь на балкон? А можно открыть? (Врач открывает дверь на лоджию, январь месяц, даже на юге – это январь) 

Вот так лучше. Я духоту вообще не переношу, я свою первую машину даже купила – что бы только в маршрутках не ездить. Их вообще для всякого быдла придумали, уважающий себя человек… Я там просто задыхалась, эти все такие бомжеватые вокруг… А так вроде и рассказывать не чего. 

Врач: А что вы можете рассказать о пищевых пристрастиях? 

Пациентка: Да я все ем. Нет у меня пристрастий. Вот! Гречку я не переношу. Совсем не переношу, так она вкусная, как я помню, но если даже немного поем – то все. Это у меня с детства. Сразу тошнота… Или там – понос. Ну – по разному бывает, когда понос, когда боли в животе, когда тошнота или там живот разбарабанит… Но мне всегда хуже, если гречки поем. А вот еще вспомнила - мне от жира всегда хуже, чуть жирного поем – и все, приехали. А масло сливочное я вообще на дух не переношу, не понимаю, как его люди вообще едят. Такая гадость, даже на вид, я вот его увижу и мне уже тошно делается. Гадость какая. 
Вот еще что… А ведь у меня и сыпи эти всегда по разному протекают и в разных местах. Мне дерматолог моя говорила, что я нестандартная больная. Вы не представляете, сколько я ей денег переносила…. А толку что? Что я нестандартная? Да я даже когда простываю, у меня и простуда всегда по-разному бывает, и что мне теперь? 

 Осмотр пациентки: при осмотре пациентки ничего интересного не обнаружено, кожа чистая, каких-либо особенностей не выявлено. Обращает на себя внимание то, что пациентка и лицом и телом выглядит на свои 40 лет, а вот нижнее белье у нее – скорее подошло бы юной девушке не тяжкого поведения. 

Врач: расскажите о своем характере, что вы за человек? 

Пациентка. Я человек, который сделал сам себя. Я всего сама добилась. А я много добилась. У меня свое дело и не одно. И работа - это для меня очень важно. Я не умею работать плохо (при этом она наклоняется вперед и поправляет в аккуратную стопку книжки, лежащие на краю стола врача) 

Врач: А что для Вас порядок? Вы могли бы допустить такое, что вы видите на моем столе? 

Пациентка: Ну что вы… если бы у меня не было информации о вас, я бы зашла в ваш кабинет, посмотрела бы и вышла. И никогда бы больше не приходила. В таких условиях работать нельзя! Все должно быть стильно, чистенько и на своих местах. Везде должен быть порядок. Я всегда, прежде чем что-то делать, идти к врачу – всегда справки наведу, узнаю, что и как. А нельзя без этого, столько обманщиков. Да все обманывают! И всем денег дай. Быдло. Это я не о Вас. Мой деловой партнер из Германии у Вас лечился, от него я о Вас и узнала. И стала справки наводить. Поэтому и приехала. А что вы так далеко забрались? В Москве, например, работать гораздо престижнее. Я бы устроила. 

Врач: давайте вернемся к особенностям вашего характера. Вы удивительно интересный человек, но я так не все до конца и понял. Что еще вы можете о себе рассказать? 

Пациентка: Вот еще. Я влюбчивая. Как девчонка, влюблюсь… И трудно голову не потерять. Мне еще сложно потому, что я сейчас не замужем, а мне нужен мужчина, ну… физический контакт. Секс нужен, мне без этого плохо. Я воздержание плохо переношу. А с мужчинами сложнее еще… Я собственник. Мой мужчина – должен быть только моим. Ну да, я ревнивая. Я телефоны проверю, карманы, одежду проверю. И не дай Бог там волос не мой… Или там звонок какой… Я так ему дам! Ну, тут как… Мне – можно. Ну, я же влюбчивая такая. А мужчина если он мой – он только мой. Хотя я понимаю, что уже не молоденькая. И всем им нужны мои деньги. А раз деньги нужны – пусть терпят. 
Вообще народ стал такой… Злые, завистливые. Я вообще не понимаю, вот почему у одних все есть? А другим нет счастья? У меня подруг нет. У них семьи, у них мужья, дети. Как они с этими козлами жить могут? Каждый их муж ко мне приставал со своими липкими лапами. Я потом его жене расскажу, а она потом на меня обижается… Дуры. Мне вообще кажется, что я не в свое время живу… Это общество плебеев. А людей моего уровня – их почти нет. Ребенка родить? Да я уже думала, там суррогатную мамочку нанять… Ну не буду же я свою фигуру портить беременностью? Ну и потом… дети, пеленки там, потом они же гадят. Болеют. Нет, я потом подумаю. Я еще молодая. 

Врач: а есть у вас какие-то страхи, что-то, чего вы всегда боялись? 

Пациентка: Я ничего не боюсь! Ну да. 

Врач: Когда Вы зашли в кабинет, я не слыхал, что бы перед этим на нашем этаже остановился лифт. Вы поднимались ко мне на 8 этаж пешком, без лифта? 

Пациентка. Я на лифтах не езжу. Точно! Я вот этого боюсь. Я лифтов боюсь, я закрытых дверей боюсь… А в школе, когда мне на голову пальто набросили - я чуть не умерла от страха, у меня дыхание так перехватило, что я дышать не могла и «Скорую» вызывали. Но это у меня всегда было. 

Врач: Вы мне все рассказали? 

Пациентка: ну… Доктор, а это точно между нами останется? Да… В общем, в молодости я перенесла сифилис. Мне его вылечили быстро, но я после этого долго не могла себя заставить с мужчинами отношения иметь. Теперь только или защищенный секс. Или я своего друга сначала к венерологу отправляю. Если у него все нормально – то можно. И мне гомеопат говорил, что у меня все из-за этого сифилиса. И лечил от него. Шарлатан.

Случай 3

Девица 5 лет. Явно экстравертная. Влетела в кабинет впереди всех, сразу прошла через весь кабинет к врачу, внимательно его рассмотрела, спросила, для чего доктору борода и можно ли ее подергать? С удовольствием подергала и принялась исследовать, что именно находится за книгами на книжной полке в шкафу… Одновременно отбрыкиваясь от матери, которая пыталась ее с этого шкафа стащить. Причем громогласно утверждала, что доктор ей разрешил! Но доктор разрешал только подергать за бороду, не больше… 

Блондинка, резкая, бесстрашная, т.е. вообще не понимает, что такое страх. Самостоятельная, обожает путешествия, новые впечатления - для нее необходимость. Жаркая, совершенно не переносит духоты, не переносит жирную пищу, обожает сливочное масло. Оно вкусное, его может есть просто куском. Любит постоять за себя. Потом еще три раза догонит и снова постоит - за себя. Легко всем все обещает, но редко делает. Может обмануть – но не подличает… Она обманывает, что бы от нее отстали. 
Изменчивое настроение. За час трижды поплачет и посмеется. Повод для лечения - частые простуды. Мама затрудняется описать сценарии, по которому девочка обычно болеет - все всегда по разному. 

Всю жизнь положительная Манту. Проходила курс противотуберкулезной терапии пока девочка не взбунтовалась и не отказалась принимать эти гадские таблетки. 

Случай 4

Несколько раз ко мне записывалась своей матерью на прием женщина 38 лет. И каждый раз ее мать накануне приема звонила мне, извинялась, и говорила, что они прийти не смогут. 
Наконец прием состоялся. Мать, энергичная и весьма пожилая дама за руку буквально втащила в кабинет свою дочь, уже взрослую женщину. Та молча села на стул у стены, не поздоровавшись, повернулась ко мне вполоборота, лицом к иконам на стене кабинета и практически все время приема провела в этой позе. На вопросы либо вообще не отвечала, либо отвечала односложно и нехотя, с заметным раздражением. 

Рассказ матери. 

Она была здоровой, ну детские болезни были. Больше, вроде, ничего никогда не было. Она всегда была здоровой. Лет в двадцать она влюбилась, замуж хотела. Но «любимый» ее заразил гонореей и потом она лечилась в КВД. Потом от мужиков держалась подальше. А вот три года назад она собралась замуж, забеременела, да на раннем сроке был выкидыш. После этого она познакомилась с какими-то сектантами. И она очень изменилась. Рассталась с этим мужчиной, за которого хотела замуж выйти. Он до сих пор матери звонит, тревожится. Приходил несколько раз. А ей все равно. Ей все равно. Она вообще стала, как бревно. Она не радуется ничему. Равнодушная какая-то. Все время сидит одна. К сектантам этим она не ходит, они сами по одному, по двое к ней приходят. Что-то говорят – а она молчит. Раньше она веселая была, любила общество, любила всех завести, заводилой она была. А вот стала нелюдимой. Ей хуже, когда люди вокруг, особенно если кто-то из мужчин рядом, даже в маршрутке, она как замирает от этого. И старается пешком ходить. Она резкая стала, грубая. Молчит, а когда ее расспрашиваешь – или не отвечает, или оторвется, нагрубит. Только это все как у машины. Она даже грубит – ну не знаю, как сказать… Она грубит, не потому что злится, а что бы отстали. Видно же, когда человек злится, а она нет. И очень подозрительная стала. Они даже к психиатру ходили, тот сказал, что у нее шизофрения начинается. А она же не дурочка, она все понимает. Просто ей все неинтересно. Какие-то молитвы читает, так и тут не радуется. Просто барабанит их и все. Ночью часто не спит, сидит, молчит, что-то думает. О чем думает – не говорит, но даже как-то сказала, что эти мысли, то что она думает – ей спать не дают. 
С ней разговаривать трудно, она как будто слова нужные забывает. И если сразу не вспомнит слово – то просто отвернется и замолчит. 

А что пришли то? Так вот матери сказали, что она сумасшедшая. Может, тут что можно сделать? 

Пациентка совершенно неконтактна. Ее абсолютно ничего не беспокоит. Жалоб нет. 

При осмотре: кожные покровы, в основном, чистые, пациентка рыхловата, кожа влажновата на ощупь. Тургор хороший. В области голеней на обеих ногах отмечаются выраженные варикозные узлы. Мать ничего не знала о них. Цвет кожи на голенях – равномерно несколько темнее кожи на прочих областях. Но незначительно. 

 На левой голени в нижней трети передней поверхности обнаружена одна язва правильной округлой формы, размером до 3,5 см в диаметре, прикосновение к окружности язвы резко болезненно. Язва выполнена зловонным гнойным отделяемым. Запах скорее гнилостный. 

На правой голени несколько выше, чем на левой, скорее на внутренней передне-латеральной поверхности – две небольшие язвы диаметром около сантиметра с аналогичными характеристиками. 

После длительных расспросов, пациентка наконец сообщила, что язвы болят, и что бы они болели меньше – она прикладывает к ним повязки с холодной водой. Вода должна быть холодной. Она даже эту воду из холодильника берет. 

В ходе приема больная забеспокоилась и попросила открыть окно и дверь балкона. Мать говорит, что она совершенно не переносит духоты, даже зимой окна должны быть открытыми. И еще! Вот мать вспомнила – она с детства спит высунув ноги из под одеяла. Она всегда ноги раскрывает, иначе она спать не может. 

Последние пару недель она живет у матери, а не у себя, в общежитии. Вот еще мать вспомнила – у нее головные боли. Голова как заболит. Только скажет, что голова болит, а что и как – слова не добьешься. Только вот ходит и ходит. Ходит так интересно. Обычно она ходит быстро, она вообще такая – резкая. А когда голова болит – она ходит, как плавает. Медленно так. Говорит, что ей лучше, когда она так ходит, что голова так болит меньше. Мать-то думала, что это у нее крыша так съехала, что она ходит. А у нее от этого голова болит меньше. Так разве бывает, доктор? 

Итак. Вот четыре разных случая. Объединяет их только одно – все эти случаи разрешила пульсатилла. В разных потенциях, в разных тактических схемах позологического применения, но один и тот же препарат. Причем в двух случаях в анамнезе есть указание на венерические заболевания, причем – в явно сикотическом случае – в анамнезе сифилис, а в сифилиническом – гонорея. И как минимум в одном случае была попытка проведения антимиазматической терапии, безуспешная попытка! Мы вернемся к этому случаю позже, когда будем разбирать роль миазматики в ранжировании симптомов.
Для нас здесь и сейчас важно принять к сведению, что любой препарат – тетрамизматичен. А, следовательно, попытки проведения «антимиазматической терапии» - как бы это помягче? Ну и без конкретных определений, думаю, все уже понятно.

Итак, а для чего тогда вообще нужна вся эта миазматика, если отказаться от идеи использования ее в качестве дифференцирующего признака?
 
Каждый раз при очередном прочтении «Органона», я спотыкался вот об это замечание Ганемана:
«Как часто, например, сталкивались мы со спокойным, мягким характером пациентов, годами мучимых наиболее болезненным заболеванием, так что врач невольно относится с уважением и сочувствием к страдальцу! Но если болезнь подавляется, и здоровье пациента восстанавливается, как часто бывает в гомеопатической практике, он часто бывает изумлён и напуган страшными изменениями в характере пациента. Он часто становится свидетелем проявления неблагодарности, бессердечия, изощрённой злобы и самых постыдных и разрушающих личность наклонностей, которые были свойственны пациенту до того, как он заболел. Те, которые были терпеливыми, когда были здоровы, часто становятся упрямыми, резкими, торопливыми или даже нетерпимыми и капризными, или раздражительными, или потерявшими надежду, когда заболевают; ранее целомудренные и сдержанные часто становятся похотливыми и бесстыдными. Обладающий светлым умом человек нередко становится тупым, в то время как обычно слабоумный становится рассудительным и вдумчивым; человек, медленно принимающий решения, иногда приобретает большое присутствие духа и скорость принятия решений, и т. д.»
(примечание к 210 параграфу 6-го Органона).

При прочтении же самого этого §210 мне бросились в глаза вот эти слова Мастера:
«…при всех так называемых телесных болезнях состояние расположения духа и ума всегда изменяется; и во всех случаях болезни, по поводу лечения которой к нам обращаются, состояние духа пациента должно особенно учитываться наряду с совокупностью симптомов, если мы хотим представить точную картину болезни, чтобы быть в состоянии успешно лечить её гомеопатически».

Что очень важным показалось мне в этих высказываниях Мастера?

1. Проявления болезни на уровне сомы ВСЕГДА сопровождается изменениями духа и ума пациента.

2. Изменения, симптоматика на уровне сомы – вовсе не обязательно соответствуют наблюдаемой психической картине пациента. И каждый раз эти уровни нужно исследовать отдельно: уровень симптомов (сомы), и уровень психики (состояние духа пациента).

Это одно. Далее, при изучении Примечания к этому параграфу, мы видим интересную динамику:

- пациент давно мучим тяжким физическим заболеванием… И пока он этим заболеванием мучится – мы сталкиваемся «со спокойным, мягким характером» пациента.
 Но что дальше? «Но если болезнь подавляется, и здоровье пациента восстанавливается, как часто бывает в гомеопатической практике, он часто бывает изумлён и напуган страшными изменениями в характере пациента. Он часто становится свидетелем проявления неблагодарности, бессердечия, изощрённой злобы и самых постыдных и разрушающих личность наклонностей, которые были свойственны пациенту до того, как он заболел».

Читаем, думаем.

«Но если болезнь подавляется, и здоровье пациента восстанавливается, как часто бывает в гомеопатической практике»

1. В случае подавления заболевания возвращается видимое здоровье – факт известный, и регулярно демонстрируемый в практике аллопатии. НО! Просто как ремарка - Ганеман отмечает ЧАСТО встречающийся вариант подавления заболевания в результате ГОМЕОПАТИЧЕСКОГО лечения!!! (Думаю, одной этой ремарки Мастера достаточно, что бы раз и навсегда прикрыть полемику на тему – может ли быть или не может быть подавления при неверном использовании гомеопатических средств… Ганеман прямо указывает – подавление в результате гомеопатического вмешательства бывает ЧАСТО.)
2. Далее, Мастер указывает на то, что подавление физической симптоматики немедленно приводит к страшным изменениям в характере пациента. Очень важное для нас замечание – пациенту возвращаются те черты характера, которые были свойственные ему ДО БОЛЕЗНИ! Т.е. странная особенность – формально описывается движение процесса по Герингу – возвращение давней симптоматики… Но в тоже время Ганеман указывает, что сие – суть ПОДАВЛЕНИЕ.

И как это понимать? Далее Ганеман перечисляет разные варианты таких изменений характера…

Мастер показывает результат своих наблюдений за течением заболеваний – сначала меняется психика пациента, потом развивается заболевание, и по мере развития болезни - психика меняется в благоприятную сторону…

Работы Павлова, Ухтомского, Анохина приводят нас к пониманию того, что в развитие заболевания первично состояние эмоционального фона. Ранее мы разобрали этот вопрос. Для гомеопатии традиционно убеждение о том, что соматические изменения компенсируют изменения психического плана. Т.е. мы опять видим тот же самый принцип минимизирующей адаптации: организм готов пожертвовать благополучием своей части ради сохранения главного – своей целостности, как личности. И когда возникает дилемма – либо согласиться с распадом личности и исчезнуть, как личность, либо согласиться на существование в менее комфортных условиях (условиях адаптоза того или иного уровня) – организм неизменно выбирает последний вариант.
И вот на фоне всех этих размышления я снова вернулся к 210 параграфу… И обратил внимание на коротенькое слово в нем: «…состояние духа пациента должно особенно учитываться наряду с совокупностью симптомов, если мы хотим представить точную картину болезни».
Т.е. что? Мы отдельно собираем совокупность соматических симптомов… И наряду с ней, с этой совокупностью, должны оценивать состояние духа, сиречь – психическую симптоматику? Обратите внимание – не внутри этой совокупности, а «наряду» с нею. Т.е. симптоматика на психическом уровне Мастером выводится в совершенно отдельный объект изучения!
И я решил посмотреть, что получится. Проанализировав несколько десятков случаев по такому принципу, особенно случаи с длительным катамнезом, я обратил внимание на то, что очень часто клиника на уровне психики миазматически не соответствует клинике на уровне соматики. Это было непросто заметить, потому что в клинике миазмов на уровне психики в доступной мне литературе была заметная путаница… И что бы разобраться, мне пришлось переворошив всю доступную информацию и перепроверив ее в собственной клинической практике, попытаться сформировать относительно ясные и логичные клинические образы четырех миазмов на уровне психики. И только после этого мне стал доступен анализ миазматической доминанты на интересовавшем меня уровне. Результат этой работы я представил выше.
Сама идея проста: уровень психики – это то, что НУЖНО компенсировать организму, для того, что бы сохранить свою целостность, свое «Я»...

Уровень сомы – это то, чем компенсируется… За счет чего происходит компенсация.

Вот очень характерный случай, который я публикую с разрешения лечащего доктора.

Это описание знакомой родителей пациентки, которая, собственно, и привела их на лечение к гомеопату:

«Девочка, 4 года, не самое тяжелое ДЦП, умненькая, добрая, ласковая, все за нее болели и переживали. Пошла после 4 месяцев занятий иппотерапией в клубе, был праздник для всех.
Девочка худенькая, маленького роста. Сообразительная. Кареглазая. Добрая, стеснительная, осторожная с новыми людьми, покладистая, любит быть на ручках, не любит быть одна, просыпаться одной. Кушает все. Занимается всем, чем предложат (не претендую на описание пациента, просто чтобы были видны перемены).
Консультировались у доктора-гомеопата. Назначена была пульсатилла 6С, 3 горохи, один прием. После приема ребенка как подменили!! Первый день после приема была очень вялая, "как мешком пристукнутая". Появились высыпания мелкоточечные на больной ручке, затем на ножках и на крестце (на крестце - с пузырями).
Не чешутся, постепенно проходят сами в обратном порядке. Кажется хорошо, но - НЕ хочет ходить или даже стоять!!! Агрессия! Может ударить если не по ней, капризы и требования своего, ни с чем не соглашается. На руках не успокаивается. Если просыпается одна - истерика. Раньше была "удобная", теперь невыносимая. Не заболела, когда вся семья простыла, а обычно легко простывала. Очень настораживают изменения психики, так же трудно понять: то ли не хочет ходить, то ли не может, скорее именно не хочет. Доктор сказал, что все в порядке, ждать. Но на девочку больно смотреть, опять не ходит, истерики без перерыва, чего вообще не было! Меня очень настораживают такие симптомы в психике и откат назад всех наших достижений последних месяцев. Прошло 17 дней, улучшения нет. Это "анти-Геринг" и надо что-то делать, или действительно ждать пока пройдет "временное ухудшение" от правильного препарата? Если все же второе (очень надеюсь!), то зачем так мучить ребенка и семью, почему не ослабить действие препарата?
Ухудшения движений - да, подобное. Ухудшение состояния психики –
тут нет подобия, а полное противоречие. Ребенок никогда не был агрессивным и раздражительным, она плакала редко и ее хотелось утешить, а теперь постоянные истерики, агрессивное поведение и хочется ее отшлепать, а не пожалеть.
Я бы не волновалась так сильно, если бы был откат назад в стоянии-хождении, но при этом было бы хорошее настроение и общее улучшение психики. Скоро три недели после приема - высыпания уменьшаются, а психика и эмоциональный фон ухудшаются! Цитата из Литтла "если физический симптом исчезает (например, экзема), зато у ребенка проявляются эмоциональные или психические симптомы, то это неправильное лекарство. Необходимо его отменить и пересмотреть случай!" В данном случае, физический тоже значительно ухудшился, не говоря о психическом. Поняла, что на сухих дозах процесс может идти 3-4 недели, и если бы было улучшение психики, то можно было бы ждать. Но этого нет, увы. Мне кажется, что надо останавливать этот процесс.»
         
Как видите – вот такие грамотные у нас пошли любители…

Что произошло в этом случае? Это действительно антигеринг?

Рассмотрим этот случай, используя рекомендацию Ганемана:

На уровне сомы – явная доминанта сифилиния – ДЦП. Деструкция, искажение… Но самое искривленное дерево таки имеет (пусть и ограниченно, пусть и искаженно) возможность расти вверх… По сути дела, вся предыдущая терапия была направлена на то, что бы максимально адаптировать ребенка на сифилиническом уровне. И, как апофеоз этого варианта сифилинического адаптоза, – девочка начала ходить… Плохо, неполноценно… СИФИЛИНИЧЕСКИ…

На уровне психики – компенсированная псора… Девочка умненькая, добрая, ласковая…УДОБНАЯ.

Что мы видим в динамике лечения?

На уровне сомы - регресс в плане ходьбы (ее организм отказался от реализации компенсации на уровне сифилиния…) И очень обнадеживающий симптом – появление сыпи на конечностях и крестце.

На уровне психики – разительные изменения: еще недавно милая, добрая и псорически удобная девочка ВДРУГ становится неуправляемой, злобной, агрессивной… Мы видим дрейф миазматической доминанты на уровне психики от компенсированной псоры к декомпенсированному туберкулинию…
Какой ужас! У 4 летнего ребенка такого никогда не было!!! Это, по мнению наблюдателей – явный антигеринг…

А если подумать?

ДЦП у ребенка стал развиваться тогда, когда мы еще не могли адекватно оценить особенности психики ребенка… Кроме того, мы ничего не знаем о периоде беременности, что за приключения были тогда в семье…

Но, следуя логике патофизиологии, мы имеем полное право предположить наличие изначально существовавшего туберкулиния на уровне психики у этой девочки. Который был компенсирован соматическим сифилинием… Полноценно компенсирован – и мы видим милого, доброго ребенка с почти непрогрессирующим ДЦП.

После получения единственной дозы низкопотенцированного препарата мы обнаружили реальную причину происходящего, основу патогенеза – д-туберкулиний на психике.

Т.е. мы видим вполне явный ГЕРИНГ – задавленный, загнанный в подсознание туберкулиний вследствие действия препарата всплывает во всей красе...
Однако – паника родителей, недостаточность коммуникативных возможностей врача и родителей (доктор в этот момент находился за сотни километров от пациентки) и неполнота знаний, откровенная любительщина в оценке действий врача и в оценке происходящего со стороны родителей и их консультантов – приводят к тому, что процесс залип на стадии начального Геринга… И от услуг гомеопатии отказались…

Вот теперь опять обратимся к любимому рисованию и рассуждениям.

Итак, если у организма появилась изначально психическая, как правило - эмоциональная проблема, то эту проблему нужно либо решить (поколотить начальницу? Уволиться с работы? Застрелить соседа?), что в подавляющем большинстве случаев не возможно. Либо сойти с ума. Либо реализовать компенсацию проблемы за счет соматики…

Для начала – вот модель практически полного здоровья:

Рис. 13

Мы видим компенсированную псору на уровне психики (голубой шарик) и четыре шарика (голубой, зеленый и красный) – три сосуществующих одновременно равнозначных миазма на уровне сомы. На месте компенсированной псоры может быть любой другой миазм – в компенсации. Важно, что бы наверху, на психике была компенсация, а внизу – отсутствовала доминанта, отсутствовала явная клиника..

А вот модель развития рассматриваемого случая:

Рис. 14 Рис. 15

Наш доктор увидел девочку вот в такой ситуации: наверху хорошо компенсированная псора, внизу выраженная доминанта сифилиния.

Подумаем, как могла появиться такая конструкция?

1-я фаза (Рис.15). Самое начало процесса, мы его не застали, у нас нет анамнестических данных по этому поводу в этом случае, но – мы можем уверенно говорить, что где-то в дородовом ли периоде, или в раннем послеродовом периоде у девочки в результате неведомых нам воздействий окружения (социума) возникла очень серьезная проблема на уровне психики – декомпенсация туберкулиния, скорее всего. Которую нужно компенсировать… что бы попытаться жить дальше. В принципе – мы не психологи и не психотерапевты. Нет нужды доскональнейшим образом вычленять, что там была за проблема. Найдем ее – хорошо. Не найдем, семья предпочтет прятать свои скелетики подальше в шкафу – ну и ладно. Это не помешает нам работать. Еще раз напомню, для гомеопата главное – констатировать факт наличия проблемы…

Рис. 16

2-я фаза. Это следующий этап – организм определился с тактикой действий: в качестве компенсирующего варианта выбрана компенсация за счет доминирования сифилиния на уровне сомы.

Рис. 17 Рис. 18
В практике, при тщательном сборе анамнеза, у достаточно взрослого пациента с длительным течением болезни, мы обычно всегда можем вычленить промежуточные фазы процесса – отследить дрейф миазма. Вот фаза 2-1: сначала организм пытается компенсировать проблему за счет доминирования псорических механизмов на уровне сомы. Попытка не удачна – процесс прокатывается на нижний уровень… Следующая попытка 2-2: а не получится ли компенсировать процесс на уровне сикотической доминанты? Не получается… Потом - попытка компенсации за счет туберкулиния (фаза 2-3), и снова бесплодная.

Рис. 19 Рис. 20
В нашем случае компенсация произошла в полном объеме: мы видим компенсированную псору на верхнем этаже и доминирующий сифилиний на нижнем...

Мы уверенно предполагаем на уровне психики дрейф миазма от начального декомпенсированного туберкулиния или сифилиния к компенсированной псоре. Да, в этом случае мы можем это только предполагать – нам не хватает анамнестических данных. Что именно было изначально, что компенсируется сомой – в этом конкретном случае мы не знаем! Пациент - маленький ребенок… Анамнез вынужденно куций. И определить характер начальной проблемы анамнестически нам не удается…
НО!!! Наблюдая в клинике, за счет чего происходит компенсация – мы можем уверенно предположить и то, что именно потребовало такого уровня компенсации. В рассматриваемом случае ни доктор, и никто из родных никогда не видели у ребенка туберкулиния или сифилиния на уровне психики. Скорее всего, это были проблемы его антенатального, внутриутробного периода. Но эти проблемы реально были, вне зависимости от того, услышим мы о них или нет. И, значит, при грамотном ведении ребенка эти проблемы обязательно должны всплыть, хоть как-то проявить себя.
Стоит повторить – компенсированные изначальные псора, туберкулиний, сифилиний или сикоз в дальнейшей компенсации не нуждаются – это варианты нормы! Но только в том случае, если на соме мы не видим никаких компенсаторов (болезней, клинических проявлений).
Обнаружение клинической симптоматики на соме – это всегда маркер наличия серьезных психологических проблем у пациента, пусть даже эти проблемы удерживаются в подсознании, а наблюдаемое нами эго демонстрирует вполне компенсированную психику.
Очень важно понять то, что компенсация за счет сомы – не может быть полноценным решением проблемы. Начальная проблема как была, так и остается (помните нашего представителя офисного труда?). Но она уходит вглубь, в подсознание, и удерживается там соматическим компенсатором, болезнью. Такая компенсация – это наименее энергозатратный вариант событий, обеспечивающий жизнеспособность особи в интересах популяции. Конкретному человеку – не слишком хорошо… Часто – откровенно плохо: быть больным – всегда хуже, чем быть здоровым, кто-то будет спорить? Но этого уровня адаптации достаточно, что бы обеспечить соблюдение интересов популяции. И именно такой вариант адаптации эволюция генетически детерминировала.

Рис. 21

Действие препарата, в нашем случае, нарушило баланс компенсации, и изначальная проблема предстала перед нами во всей своей красе - декомпенсированный туберкулиний на уровне психики (обычно соматическим сифилинием компенсируется именно туберкулиний, но это, возможно, только мое наблюдение, декомпенсированный сифилиний на психике я встречал крайне редко). Теперь и именно теперь мы получаем простор для нашей работы. Вот она – реальная проблема… А когда задача понятна – решать ее куда проще. (4 фаза, рис. 21)
Причем – не нужно пытаться делать из гомеопатии панацею: проблема может быть решена РАЗНЫМИ методами – и гомеопатически, и психотерапевтическими медиками… И даже обретением человеком искренней Веры… Т.е. решение задачи одно – привести психику, эмоциональный фон человека к уровню компенсированного миазма с одновременным отсутствием (регрессом) любой миазматической доминанты на уровне сомы… Ну или если выражаться терминами Анохина – изменить мотивационную установку в афферентном синтезе функциональной системы. Смена мотивации в нужном направлении делает самое существование этой функциональной системы не нужным – болезнь уходит. Вдруг, спонтанно. Пусть даже самая страшная.
И теперь несколько практических замечаний…
         
Мы определились что и как компенсирует и компенсируется. Но что это знание дает нам в практике? На какой миазм ориентироваться в работе?

Рис. 22
1. Если наверху у нас компенсация – значит работать нужно с нижним доминирующим и самым правым миазмом (в случае, если доминирующих миазмов несколько). На нашем рисунке А - воздействие требуется по сифилиническому вектору. Это значит, при составление совокупности нужно ориентироваться именно на эти симптомы.

Рис. 23

2. Если наверху мы обнаруживаем декомпенсацию – это значит, что мы обнажили основной вектор воздействия, и в работе нужно ориентироваться теперь на верхний этаж. Наш рисунок Б показывает вроде ту же самую ситуацию… Разница только в декомпенсации туберкулиния на верхнем этаже… Но факт этой декомпенсации заставляет нас сменить вектор воздействия – он стал туберкулиновым.
И когда я говорю о туберкулиновом или сифилиническом векторах воздействия – я говорю не об ожидаемой «антимиазматической» терапии. НЕТ! Я говорю о том, что в совокупность симптомов, которые нас приведут к искомому симилиум, во втором случае мы должны в первую голову брать психические симптомы с туберкулиниевым вектором. И соматические симптомы сифилинического вектора – в первом случае.

И вот оно – практическое применение миазматической теории: знание ее – суть путеводная нить в терапии пациента. Внимательное отслеживание дрейфа миазмов на обоих уровнях дает нам возможность прогностики. Знание истории этого дрейфа – дает нам возможность правильного выбора стратегии и тактики нашего лечения. Вне зависимости от того, какой метод в лечении мы используем. Кроме того, знание миазматической структуры происходящего дает нам возможность прицельнее проводить выборку симптомов при формирование совокупности симптомов, а, следовательно, на порядок точнее выходить на симилиумный препарат. И, наконец, знание этой структуры дает нам возможность намного увереннее решать проблему второго назначения, грамотно оценивая динамику процесса в результате воздействия первого препарата или первой дозы препарата (динамический анализ).

И самое, пожалуй, важное – мы, наконец, получаем достаточно объективные (во всяком случае – легко определяемые) критерии, согласно которым мы может уверенно сказать, здоров конкретный человек или болен. Здоровье – это пребывание психики индивидуума в границах любого компенсированного миазма при отсутствие определяемых любым способом признаков компенсаторных соматических процессов.

Вот это определение дает возможность объективно оценить состояние здоровья любого человека (на уровне «болен-здоров»). И дает нам возможность объективно оценить любые усилия терапевтического плана. Любые. Оценить эффективность любой терапии. Это то, чего как черт ладана, так боятся коллеги из «самой научной медицины».

Наконец наступило время, когда мы можем вернуться к прогностическому анализу случая. Я ранее немного упоминал о необходимости прогностики в каждом отдельном случае. Для нас важно не просто решить вопрос о курабельности отдельного случая. Для нас важно понять, как случай будет развиваться в ходе нашей терапии, и, в случае необходимости, подготовить к возможному течению событий наших пациентов и их родственников.

Рис. 24

Что дает нам проведение миазматического анализа в плане прогностики?
Мы видим на верхнем этаже компенсированную псору, а на нижнем, на соме – раздутый компенсатор сифилинического свойства. О чем нам говорит эта конструкция сразу, еще на первом приеме?
Это подсказывает нам, что у девочки в некие, неведомые нам времена в силу каких-то неизвестных нам факторов на психике образовался эмоциональный комплекс как минимум туберкулинического характера. Это очень серьезная, разрушительная проблема! В силу каких-то причин, ребенок не был способен разрулить, пережить эту проблему… Хотя – а какие проблемы может разрулить ребенок? Сменить папу с мамой? Найти папе работу? Сменить регион проживания? Ему просто плохо. Но его окружение, его персональный вариант видовой памяти навязывают ему именно такой вектор эмоционального восприятия упомянутых проблем… И конкретно в этом случае реализовался туберкулинический сценарий восприятия. И разрушительнейший туберкулиний какое-то время полыхает на его психике. А психика наша – это наше все. Это мы сами. И, что бы не погибла личность, нужно либо изменить факторы, вызывающие столь разрушительные эмоции. Либо подавить проблему, запихнуть ее в подсознание. Последнее, как правило, и происходит. А удержать проблему в подсознании, не дать ей вырваться на уровень нашего Эго – это задача соматических компенсаторов. В нашем случае компенсация обеспечивается сифилиническими процессами…
Использование сифилиния в качестве компенсатора указывает нам на то, что удерживаемая им в подсознание девочки проблема несет огромный разрушительный потенциал, ведь сифилиний – самый правый из всех возможных компенсаторов на лестнице миазмов. Правее него только смерть.
И осознание серьезности проблемы, упрятанной в подсознание - дает нам понимание того, что мы можем ожидать в ходе курации этого случая: даже при самой грамотной позологии мы обязательно столкнемся если не с самой этой эмоциональной бурей, то хоть с ее тенью, отголоском. И характер нашего пациента на какое-то время обязательно станет невыносимым, ведь туберкулиний в декомпенсации – это всегда масса запоминающихся для окружения больного эпизодов.
Поэтому, придя к такому выводу, мы обязаны тактично и в то же время, весьма жестко сообщить родственникам о предстоящих им приключениях… Вовсе не обязательно ребенок превратится в бич всего домашнего, в веселящегося разрушителя… Туберкулиний может всплыть в его снах, его рисунках, в его фантазиях… Но где-то, на каком-то уровне – он обязательно должен проявиться. И это будет хорошим прогностическим признаком, но может стать не менее серьезным испытанием для его домашних.
И хорошо, когда состояние пациента позволяет нам работать с подобнейшим препаратом… А если мы вынужденно, по данным позологического анализа, приходим к необходимости использования относительно подобного лекарства? Или вообще – интеркуррентного препарата, основная задача которого и состоит в разрушении устоявшегося равновесия с целью обнажения клиники? Мы нарушаем компенсаторное равновесие – и скрытая в подсознании проблема обязательно всплывет, и хорошо, если краешком… И мы должны быть готовы к этому, мы должны подготовить к такому и нашу пациентуру. Замечу, что грамотно донести пациента или его окружению это наше знание – задача явно не тривиальная… Тут велик риск ятрогении уже на психологическом уровне: «Доктор сказал, что у меня характер испортится, а у вас будут проблемы… Ну так получите!» И каждый раз, что бы избегнуть подобного, нужно придумывать что-то соответствующее конкретному случаю. В идеале желательно добиться того, что бы это пациент, осознав возможные изменения своего настроения, своего мировосприятия – стал успокаивать и врача, и родных, явно встревоженных подобной перспективой … Ну да… еще раз напомню – определенный артистизм гомеопату необходим, без этого работать можно, но очень сложно.
Это одна сторона – мы можем понять, что же будет с пациентом.
Есть другая сторона вопроса. Миазматический анализ дает нам понимания и того, а нужно ли лечить? Да-да! И такое может быть. Еще раз повторяю: то, что пациент пришел к вам на прием – вовсе не означает, что вы обязательно должны делать ему назначение, лечить его. Не означает, что вы имеете право его лечить! Даже так! Задача оценки курабельности случая – одна из важнейших в нашей работе.
Вот на прием ко мне привели удивительного парня лет 15 с диагнозом туберозный склероз (болезнь Бурневилля). Рослый, весьма сильный, чрезвычайно доброжелательный, очень послушный, совершенно неагрессивный подросток, с психическим развитием на уровне 3-4 летнего ребенка.
Может ли решить его проблему гомеопатия? Бог весть. Но есть обоснованные надежды на то, что гомеопатия способна решить или смягчить часть симптомов его заболевания.
Проанализировав ситуацию, я задаю родителям два вопроса:

1. Где, на каком этаже живет семья?
2. Есть ли возможность у родителей нанимать сиделку, которая бы постоянно находилась рядом с парнишкой?

Живут на верхнем этаже в многоэтажном доме, сиделку нанять возможности нет, за ним присматривает престарелая бабушка.

Теперь думаем.
Мы видим компенсированную псору на верхнем этаже. И совершенно сумасшедший сифилиний на нижнем, на соме. Это говорит нам о том, что в подсознании сидит бомба, это, вернее всего, огромного потенциала туберкулиниевая проблема. И что будет с ребенком, когда эта проблема вырвется наружу в ходе нашего лечения? Если у физически сильного подростка возникнет желание полетать - а туберкулиний легко и просто такое спровоцирует… Ведь бабушка его просто не сможет удержать, парень очень силен для своего возраста. Или больному захочется проверить, как хорошо летает бабушка? Сознание пациента застряло на уровне 4 лет! Этических императивов нет в принципе, а с прорывом туберкулиния на психику, на уровень Эго - это будет одно бродячее ХОЧУ… Учитывая уровень разрушительности соматического компенсатора (болезнь Бурневилля), мы понимаем, что и туберкулиниевая проблема, которую этот компенсатор удерживает – как минимум не менее разрушительна. А ведь мы можем только надеяться на то, что компенсируется туберкулиний… Не исключено, что там скрыта от нас сифилиническая проблема… И возможность эта вполне вероятна, ведь эмоциональный сифилиний компенсируется только сифилинием на соме. Благо, д-сифилиний на верхних этажах, лично мне встречался очень не часто. Но я – врач. Я обязан думать не только о том, что я делаю, но и о том, к чему приведут мои действия. Прямо сейчас, наверху, на психике – компенсированная псора. Уровень восприимчивости пациента мы не знаем, и, честно говоря, пока не начнем терапию, оценить этот уровень маловероятно. Следовательно, не исключен вариант необходимости использования в этом случае или малоподобного препарата, или вообще - интеркуррентного.. А, значит, риск того, что эта бомба взорвется - куда больше 50%...

Поэтому я выложил родителям свои соображения о том, что может проявиться в ходе нашего лечения, как изменится поведение их ребенка… И все это время мальчик периодически подходил и обнимал меня - он всех обнимает. Он вообще очень ласковый… И мне очень хочется помочь ему. Но есть разные уровни ответственности. Я, врач, отвечаю за то, как, что и чем я лечу. А вот то, в каких условиях происходит лечение – это уже вне зоны моей ответственности, очень жаль, но это так. В результате лечиться родители не рискнули.
         
Это грустная история. Но достаточно профессионально подготовленный доктор должен быть готов и к таким ситуациям. Я обязан рассмотреть и подобную ситуацию, потому что грамотно проведенный миазматический анализ ставит перед врачом и подобные задачи, по сути – этического характера.

На настоящий момент это все, что я могу сообщить по данному вопросу.

Таблица: Клиника Миазмов на соме